Спасибо, все понял.

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АРМИИ

В. Дмитриев.

  Я никогда не хотел быть военным. Это, наверное, у меня от отца. Он был абсолютно гражданским человеком.
Отец к 41-му году закончил Ростовское  художественное училище и Новороссийский учительский институт факультетт истории, и работал сельским учителем на Ставропольщине.
  В 42-м его мобилизовали и отправили  в Астрахань, где формировался полк истребителей танков. Молодой сельский учитель понравился командиру полка и тот решил сделать его своим ординарцем. В свободное время они беседовали об искусстве. Во время этих бесед отец обгонял командира и, размахивая руками, эмоционально рассказывал о живописи, художниках. Для него это было главное в жизни, без чего он не мог существовать. А командир смеялся: - «Ну, Роман, не уставу впереди командира бегать, да еще руками размахивать.»

   Война для отца закончилась под Моздоком летом 42 года. В первом же бою во время авиа налета он был тяжело контужен и почти год пробыл в госпиталях.

Так и у меня. К концу первого года службы я получил первый класс топогеодезиста и был назначен командиром отделения, но пробыл им только два месяца. На 23 февраля нам присвоили очередные звания, мне сержанта, зам.ком взвода – ст. сержанта, двум ребятам из батареи – ефрейторов. Мы это дело так весело отметили, что наутро нам всем лычки срезали. Так до дембеля я и прослужил рядовым.

  А все началось в сентябре 64 года. Я сдавал вступительные экзамены на вечерний факультет Таганрогского радиотехнического института (ТРТИ). Всё шло нормально, физика, математика, и даже химия – по пять баллов. Осталось написать сочинение. Химию я сдавал 15 сентября, прихожу домой – повестка в военкомат на  16 сентября,   и  я сдуру приперся в военкомат.

  Там мне вручили повестку на медкомиссию, которую мы проходили в этот же день через дорогу в здании городского ДОСААФ.  Я был признан  годным и получил на руки повестку «помытым и постриженным» прибыть 19 сентября.
   А 19-го у меня последний экзамен – сочинение! Я прибежал к военкому:- "Дайте я напишу сочинение и явлюсь к вам!"
  Нет, закон – есть закон.  В один день меня рассчитали на заводе, и 19-го я утром был уже в военкомате, где нас ждал автобус для отправки на сборный пункт в Батайске. И никто мне, дураку, не подсказал – да сдай спокойно экзамен, ничего тебе никто не сделает.

Последний взгляд на "гражданку"

   Вся Ростовская область проходит через пересылку в Батайске, Как я знаю еще с довоенных времен. В Батайске нас продержали четыре дня, Именно здесь, в Батайске я познакомился с Саней Режко, Женей Шумилиным и другими ребятами, с которыми потом прослужили в одном  дивизионе три с лишним года. Наша пёстрая братва пела песни под гитару, с которой Саня не расставался все три года.
  Прошли еще одну медкомиссию и через четыре дня плацкартными вагонами в три яруса в Орджоникидзе. Там одели в б/у парадку с зелеными (полевыми) погонами, но сапоги, ремни, тренчики и шапки получили по ГСВГ-шной норме, т.е. сапоги юфтевые, ремни и тренчики кожаные, бляхи латунные.
  Нас разместили на территории кадрированной части. Там кроме сержантов и офицеров никого не было. Нас сразу предупредили, чтобы ничего с местными бойцами не меняли. У них сапоги кирзовые, ремни дерматиновые, бляхи дюралевые.
   Почти месяц проходили курс молодого бойца. Замполит организовал самодеятельность и мы выступали городском доме офицеров.

Перед присягой нам выдали п/ш, шинели. Потом -  долгий путь в ГДР, сначала на плацкартном до Ковеля, а там пересадка в теплушки, через Польшу и - здравствуй Германия!

В  поезде я написал домой письмо.

                        Пронеслись голубые дали,
    И Ростов промелькнул в дыму.
    Впереди у меня Германия,
    И  не ехать туда не могу!

    Нас послали на страже Родины
    В самом первом ряду стоять.
    Самым лучшим, самым достойным
    Мир доверили охранять.

    Нас немало, нас целая армия,
    Молодых, боевых парней.
    Мы – великой Отчизны гвардия,
    И на свете нас нет сильней.

    А оружием нашим грозным
    Мы не будем грозить другим.
    Но для мира и для спокойствия
    Надо порох держать сухим.

Октябрь 1964г. (поезд Владикавказ-Ковель)

  Сейчас ребят в Батайске сразу переодевают в форму, причем получают весь комплект, сухой паек, разбивают на команды и с сопровождающими непосредственно по частям. Я езжу на дачу в электричке через Батайск, и когда возвращаемся домой частенько едем с такими командами. В одних командах по 5-6 человек, но бывает и до 40-50. Едут ребята до Ростова, а там переходят на главный железнодорожный вокзал - и по частям.

  Октябрь 1964 года. Нас, молодое пополнение, из Франкфурта привезли в Олимпию и разместили в казарме артполка.
   Дневальными были наши же "салабоны". Входит в казарму небольшого роста полковник в фуражке с высоко заданной тульей. Дневальный ноль внимания, пацан растерялся и забыл все чего еще толком не знал. Полковник подождал немного, а потом как заорет на дневального "Я тебе что, хрен с бугра или командир дивизии! А ну подавай команду!" Вот так мы познакомились с нашим комдивом Павлом Денисовичем Косенко.

На аэродроме за свинарниками работа с гирокомпасом
  Вспомнилось, как мы, молодые, ходили на сеновал, за свинарником набивать соломой матрацы. Вбиваешь полосатый мешок до опупения, а потом его разбиваешь, превращая солому в пуховую перину. Нормальные ватные получили только на втором году. Но запах сена остался до сих пор.

  Вспоминается первый марш-бросок. В полной выкладке – автомат, противогаз, каска. Бежали через аэродром до Приорта и назад. Перед финишем нас встречал оркестр.

МАРШ-БРОСОК

Сердца тугой комок
К горлу прижался вдруг.
Первый мой марш-бросок,
Первый кончаю круг.

Бьет по спине камчой
Старенький автомат.
«Ну, поднажми еще!»
Мне закричал сержант.

А в висках стучит,
А в глазах темно,
Только впереди
Слышу я одно -

Музыки галоп,
Польки перепляс.
Это, как в кино,
Шел оркестр на нас.

Финиш преодолел,
С хрипом в траву упал.
Горькую соль победы
Я в этот день узнал.

  В 1965 году летом, в июле или в августе, сейчас точно не помню, руководство ФРГ решило провести заседание бундестага в западном Берлине, в только что отремонтированном здании рейхстага (уже без купола).
   Наше командование не смогло стерпеть такого хамства и приняло ответные действия, В общем, всю Группу подняли по тревоге и вывели на все основные магистрали.
   Наш дивизион подняли по тревоге среди бела дня (чего никогда не было) установки загрузили на трейлер без чехлов. с ГАЗиков и ЗИЛов сняли тенты. Мы все в касках с противогазами на боку, с автоматами на шее (ну почти как на параде), шуруем по бетонке в сторону Магдебурга. В небе авиация  вытворяет безобразия. Наши летчики на малых высотах преодолевали звуковой барьер над Рейхстагом. Дороги полностью блокировались.

  Дивизион шел двумя колоннами, занимая всю проезжую часть. и вдруг перед КРАЗом, который тянул трейлер с установкой  из "кармана" выскакивает "Вартбург". Водитель резко повернул руль влево, чтобы избежать столкновения, но так как маршевая скорость была приличной, КРАЗ просто перевернулся вверх колесами , а трейлер с установкой устоял.
   Начальник пусковой установки ст.лейтенант Кондратюк со страху заорал "Ратуйте, люди добрые!" По бетону катятся гранаты и патроны из разбитых ящиков (они были в кузове КРАЗа для балласта). Все движение стало.
  А мы только проехали главкома. Тот со свитой подъехал. Командир дивизиона доложил о происшествии. Кошевой спросил
  - Люди целы?
  - Так точно, только нач. расчета лоб рассек, а машина разбита,
- Ну хрен с ней , оттащите в кювет и продолжайте движение.

  Мы по-быстрому собрали в кузов батарейного ЗИЛка все рассыпанное барахло, краном сбросили КРАЗ в кювет и поехали дальше проводить "Демонстрацию силы".

  Армейская служба не сахар. И главная отдушина – письма из дома. Мама сохранила все мои письма домой. Вот одно из них.

Вот и вечер, ревет, упирается            
За  окном ветер, тучи гоня,   
День солдатский к концу приближается,   
Расскажу, как прошел у меня.   

В шесть часов по команде «Подъем»   
Подымаемся быстро и споро,   
Ведь с сержантом не вступишь в спор,   
Чуть задержка и вывод суровый.   

Не успел ли ты вовремя  в строй,    
Или честь не отдал командиру,   
Ты за это в наряде постой   
И в казарме полы мой до дырок.   

Так проходит один день, второй.   
Промелькнет трудовая неделя.   
Но за это потом выходной   
У солдата один – воскресенье.   

В этот день ходим дружно в кино,
Письма пишем и книги читаем.
Вдруг возьмет земляк в руки гармонь
И знакомую песню затянет.

О девчонке за Доном-рекой,
Что миленочка ждет – не дождется,
О цыганке… и голос его
Задрожит и совсем оборвется.

Эх, родная моя сторона,
Где над Доном зарницы пылают,
Чтоб спокойна всегда ты была
Сыновья твои глаз не смыкают.

Не пройдет враг ни ночью, ни днем.
Дело знаем мы твердо и крепко…
И пока тихо песню поем,
И отбой подошел незаметно.

Германия, Олимпишесдорф
1965г.

  У нас в дивизионе отделения разведки не было. Был начальник разведки- зам. нач. штаба, а разведчиками по совместительству были мы - топоотделение первой батареи.
  Первым начальником разведки у нас был Борис Иванович Махов. Молодой, спортивный офицер, он имел разряды по нескольким видам спорта, а самое главное, прекрасный человек.
  В наши обязанности входила рекогносцировка  местности, определение  стартовых площадок и их привязка, маршруты подхода и отхода и т. п.
  Весь день с начальником разведки мы мотались по полигонам, а по ночам воевали в составе родной батареи. Больше всего доставалось водителю, Мы хоть во время марша могли покемарить, а ему и этого не доставалось.
  Однажды на ночном марше колонна стала и мы (экипаж три человека) отрубились. Колонна ушла, а нас растолкал нач. штаба, замыкающий колонну. Догнали мы остальных только в районе сосредоточения. Спецподготовкой с нами занимался майор из штаба дивизии.

Наблюдательная вышка на Магдебургском полигоне.

  Многие из нас бывали на это полигоне и, конечно, помнят эти вышки. Вот с одной из них связан следующий случай из моей службы.
  Лето 66, мы на полигоне вместе с начальником разведки лейтенантом Чанишвили едем по бетонке на рекогносцировку района размещения пусковых площадок. Проезжаем мимо вышки, а там толпа разноплеменных генералов. С вышки скатывается какая-то фигура и отчаянно машет нам рукой. Я говорю нач. разведки : - "Товарищ лейтенант, нам кто-то машет".
   Мы остановились и задом сдали к вышке. Сбегает вниз весь взмыленный генерал-майор. Наш лейтенант выскакивает и машины и докладывает: - "Начальник разведки 315 ОРДН Чанишвили".
  Генерал ему в ответ : "Пошел на ..й, смотри что впереди!" Мы глянули и обомлели - впереди на всю ширину горизонта на нас двигалось черное облако пыли и стал слышен гул моторов. Оказывается, это было показательное наступление Уральской добровольческой дивизии.
  А на вышке стояли главкомы стран Варшавского договора. Наш летеха сказал "Есть!", и мы рванули в обратном направлении с максимальной скоростью.
  На следующий день мы заехали на эту вышку, но кроме пустых бутылок из-под спиртного и минералки там ничего не было. Ну а на память решили на ступеньках сфотографироваться.

На том же полигоне мы должны были выполнять задачу «Пуск с ходу», то есть по команде произвести подготовку и пуск ракеты с неподготовленной позиции.
   Для усложнения условий учений было запрещено пользоваться радиосвязью.
  Мы, топографы, уже запустили гирокомпас и ждем данных для уточнения направления для огневиков. В это время на позицию залетает газончик с офицером полигонной службы:- «Сворачивайтесь скорее и уходите!»
  Оказывается по этому месту должна произвести залп батарея реактивных минометов. Что такое затормозить раскрученный гирокомпас может представить себе только специалист. Практически прибор можно выбрасывать на свалку. Со скрежетом закрутил стопорные винты , на ходу забросили аппаратуру в машину и ходу. Но самое интересное- после поверки гирокомпас работал еще лучше.

  У нас замполиты – майоры Заваров и Бурменкин были мужики пьющие, но требовательные. И если учения на три дня и больше  - обязательно каждая батарея выпускала "Боевые листки". К нам корреспондент ГСВГ-шной газеты приезжал и балдел от наших листков. Об этом он потом в газете написал, но я газет не сохранил.

  В октябре 66-го года меня, А.Режко и сержанта ВТО В.Кравченко направили на курсы младших офицеров запаса, которые были организованы на базе ракетного дивизиона Уральской добровольческой дивизии в Крампнице (под Потсдамом).
  В ГДО Крампница  в подвале стоял шикарный бильярд.
  Мы, курсанты КМОЗ (курсы младших офицеров запаса) при ракетном дивизионе, наладились после занятий играть там. Был уже ноябрь, т.е. уже перешли на зимнюю форму одежды, но мы франтили и в месте с пш носили не шапки, а фуражки.
  В один из вечеров к нам бильярдную вваливается целая группа офицеров во главе генерал-лейтенантом. Мы просто ошизели.
- Это что за партизаны?
Ну, мы доложились...
Нас с треском оттуда выставили и больше не пускали.

   Оказывается, это был нач. политотдела ГСВГ, ну и, соответственно, вся свита.

  До армии я учился в ДОСААФ на оператора РЛС, при этом учился на заочном в Таганрогском радиотехническом, а в армии стал топографом в ракетном дивизионе, в котором, кстати, у метеорологов РЛС-ка была! Пути господни  неисповедимы!

На плацу 62 МСП помещалась вся дивизия, обе стороны Олимпии и Дальговцы. Во время одного смотра, который проводил командующий 20-й армии Хомула, он всех приветствовал в соответствии с родом войск,  например: - "Здравствуйте товарищи танкисты!" И т.д.
   Подошла наша очередь, он у комдива тихонько спросил
-  Кто?
- Ракетчики ...

И Хомула поздоровался так: - " Здравствуйте, товарищи!!" Мы, конечно, четко ответили. А мне вспомнился анекдот: "Здравствуйте, здравствуйте..."

  Летом нас посылали  на полевые работы в немецкие сельхоз-кооперативы. Вместе с комбатом Б.И.Маховым мы работали по уборке конопли после комбайна.
  Мы взяли с собой мячик, чтобы в перерыве поиграть в футбол. Бригадир отвел нам поле и назначил урок. Мы его быстренько сделали - заскирдовали коноплю  и только собрались играть, как подъезжает на велосипеде камрад: - "Но, но, футбол, урок!"  И дает нам новое поле.
   Так мы до обеда сделали три дневных нормы, а в футбол и не поиграли. В обед привезли нас на полевой стан и налили немецкий обед - бульон с кусочком хлеба, ложка картофельного пюре с котлеткой на один зуб. Мы слегка возмутились и нам порцию удвоили, а бригадир похвалил: -  "Русиш зольдат ест за двоих, а работает за троих!"
Потом подъехал наш старшина с обедом из солдатской столовой, ну мы и его "приговорили!"
После обеда  мы развозили  кормовую свеклу по дворам. Тракторист - мужик лет 40 - был в плену и неплохо говорил по-русски.

Едем в один двор: - "  О, здесь хороший мужик - он нам нальет!".
И действительно - хозяин наливал нам по стакану яблочного вина, а на закуску - яблоки.
  В следующем дворе жили наши земляки - украинцы, там хозяйка не только налила, но и угостила печеными пирожками.
"А в этом дворе живет фашист -  продолжал рассказывать наш тракторист,  этот ничего не нальет!" Так и произошло. Хозяин поздоровался через губу, подождал, когда мы разгрузим свеклу: - " Данке и ауфидерзеен".

Вот такие были у нас встречи с местным населением.

  Летом 66-го наша батарея представляла 315 ОРДН на соревнованиях ракетных дивизионов 20-й армии. Командир дивизии Косенко П.Д. пообещал нам за 1-е место всем дать отпуск. Отвоевались нормально, а на последней задаче облажался начальник пусковой установки ст. лейтенант Исаев.
  Установил в головке ракеты не ту высоту взрыва. Получили одну двойку  и оказались на втором месте после Ютерборгских ребят. Старлей после этого казуса срочно написал рапорт об увольнении из армии, а мы остались без отпусков. Вот такая случилась не очень приятная (в крайнем случае для меня) история.

  Встречаем новый 1967-й год. В ленкомнате на столе лимонад, пончики, а за портретами политбюро и нашего главнокомандования заныканы бутылки со спиртным. Первым нас приехал поздравить начальник артиллерии дивизии.
Ну и спрашивает: - "Ну что вы, ребята, ничего крепче лимонада не припасли?" Мы в ответ: - "Что Вы, товарищ полковник, никак нельзя".
  А он рассказывает байку, как к ним в дивизию на дальнем востоке приехал новый командарм.  Не зная его отношения к спиртному,  на стол поставили шампанское и сухие вина, а водку привязали под столом, на веревочках.   
"Ну, мужики,  у вас и выпить нечего! - а мы, рассказывает дальше полковник, руки под стол, и вытащили бутылки с крепким - "Может и у вас тоже под столом запрятано?" . И сам под скатерть заглядывает. Ну, в общем, после того как начальство отвалило, мы оттянулись по полной с нашим "политбюро"

  На губе сидел два раза. Первый - во время учебы на курсах офицеров запаса в Крампнице (Уральская добровольческая танковая дивизия). Набил морду сержанту, такому же курсанту как и я, а тот настучал командиру дивизиона. 5 суток одиночки без работы.

Второй раз уже после приказа.

Мы в 67 году оформляли с художником ДО к 50-летию советской  власти дивизию. Самая замечательная работа - портрет Ленина 3х4м. на плацу. Закончили 31 октября, хорошо отметили всей командой и после часа ночи пошли по частям.
  Утром дежурноый по части, он же командир моей батареи поднимает меня на зарядку. Я пообещал набить ему морду, поскольку нервы у меня уже не в порядке. Он уже начал портупею расстегивать, (кто кого) но потом вспомнил о своем положении и отстал.

  А на построении ком.дивизиона п-полковник Андреев объявляет мне 10 суток "для успокоения нервной системы". Старшина Коля Потапов (кстати земляк - ростовчанин) повел меня на губу. говорит: - " Зачем ты с этим му...м связался, тебе уже приказ на ефрейтора подписан".

  А мне по барабану - я уже мл. лейтенант.  Пришли на губу а губарь не принимает, очень я был заросший.

Дембеля первой батареи после приказа со старшиной Николаем Потаповым

Пришлось идти назад и меня обстригли по самое не хочу. Ну, со второго раза приняли. А тут какой-то молодой из арестованных меня салагой назвал (из за стрижки), так я его в камере отметелил, ребята еле оторвали, хорошо выводной был земляк и тоже дембель, все погасил.
  На работу меня определили в офицерскую столовую. Бабоньки, узнав что я дембель, работой не нагружали, кормили от пуза. пять суток отсидел и по амнистии к празднику на волю. А через 12 дней - прощай родной 315 ОРДН, Бернау и в вонючей "вертушке" до Ковеля, а там уже на плацкарте домой.

  По Польше везли четверо суток, как ни спросишь, сколько отъехали от германской границы - 10 км, а потом за одну ночь через Польшу и опять сутки тягомотина до Ковеля.
По Союзу уже было веселей. У нас присказка была "Выпить, поблевать , да бабу п-ать". Где-то посредине между Ковелем и Иловайской мы с Саней Режко ходили по вагонам с гитарой, пели песни и нам все наливали. И вот прилично "накушавшись" стою между двух вагонов на сцепке и думаю – два  дела сделал, осталось третье.
  От Олимпии до Ростова добрались за 10 суток. Из части - 19 ноября, в Ростове в 12 часов ночи с 28 на 29 ноября.

Дома, скинул на пороге шинель, парадку, сапоги и сказал : «Все, я дома!». Отец попросил: -" Дай же я на тебя посмотрю в форме!" Но для меня армия уже закончилась.
Только через полгода я надел форму по просьбе отца, когда он писал «портрет сына». Этот портрет потом экспонировался на областной и зональной выставках. Но это уже другая история.

         
                        НАЗАД  В  ГСВГ

Так хочется попасть в  свою деревню,
Хотя с рожденья парень городской.
Но есть одна – с весеннею сиренью,
Солдатским потом и чужой травой.

Та, где прошли мои три года жизни
Вдали от дома, от донских степей.
Где не было июньской сладкой вишни,
Акаций белых, светлых тополей.

В деревне той березы в три обхвата
И черепицей крытые дома.
Там летом не бывает жарковато,
И мягкая, нерусская зима.

Девчонок ты не встретишь в той деревне.
Там только строем ходят мужики.
И ночью соловья услышав пенье,
Вдруг сердце замирает от тоски.

Так почему я мысленно вернулся
Сквозь череду пространства и годов
Туда, где вдоль дороги протянулся
Наш городок – Олимпиешесдорф

Отредактировано Владимир Дмитриев (2013-02-08 20:49:05)

Спасибо, рад, что понравилось

Владимир!Молодец!Зачитался до дыр.Буду теперь ровняться на тебя!Теперь я начну писать в своих воспоминаниях.Подтолкнул ты меня!До встречи на сайте!