В Павлоградской учебке связи,я и мой товарищ,решили сократить расстояние во время бега на длинные дистанции и перемахнули через заборчик спортгородка соседнего батальона.Ротный узнал и пообещал загнать "туда,где заборов нету!"

Сколько их было:
Ссылка

В мое время службы 1958-62г. было много еще "фрицев" участников ВОВ и подростков, переживших войну и оккупацию. Настроения и отношения к нашим было разное. Помню в первый год службы повезли куда то на помощь по уборке с/х продукции, выполнили задание, хочется есть (мягко говоря), ждем машину из части, сидим в кружке на обочине, слушаем политбеседу замполита. В это время проезжают две машины с молодыми парнями, немцами. Машут руками в знак приветствия, мы тоже в ответ приветствуем их. Вдруг из следующей машины вместо приветствия, вылетает лопата в нашу сторону и довольно "удачно", поранило двоих наших ребят и ушибы получили несколько человек, в том числе и я. Никто не ожидал такого "приветствия" с их стороны, а они заржали на машине, машина не остановилась, мы были ошарашены (как теперь говорят-в шоке) в том числе и офицеры. Случай разбирали, расспрашивали особисты, но естественно, ничего не нашли. Были сделаны орг. выводы, на будущее (машина привезшая на работу личный состав, не уезжала в часть, была организована радиосвязь с подразделением, и т. д.)

Я жил в ГДР с отцом в 1954-1956 гг. Вот отрывок из моих воспоминаний о жизни в военном городке. Конечно, мы, мальчишки, меньше сталкивались с немцами, но и отец и мать никогда при мне не говорили о каких-то инцидентах с немцами. А, впрочем, почитайте.

  Нас попытались подружить с немецкими ребятами-школьниками, в киноконцертном зале дома офицеров для нас они устроили концерт и поставили какую-то антифашистскую пьесу, судя по всему, ведь язык мы не знали, кроме нескольких слов и фраз. Тем не менее, пьеса нам очень понравилась, главным образом, своей атрибутикой – очень похожими на настоящие деревянными винтовками. В перерыве немцы неосмотрительно сложили свои деревяшки в трибуну на краю сцены и нашим ребятам с первых рядов, по нашему первому впечатлению, очень повезло. Они быстро растащили винтовки, а нам, сидящим от сцены дальше, их не хватило. Разразился  приглушённый международный скандал, по залу забегали учительницы, разоружая народ и записывая фамилия счастливцев, родителей которых на следующий день вызвали в школу. На этом смычка с немецкой молодежью закончилась. 
Вообще, с немцами было мало контактов. Разве, что с вольнонаёмными в городке – водопроводчиками, уборщицами; в дороге между нашем военным городком и Франкфуртом или на немецких праздниках. Помню, как однажды отец почему-то не взял билеты на поезд от Франкфурта до Вернойхена, кажется, не успел. И надо же тому случиться – мы «нарвались» на двух немецких фрау – ревизоров, одна была заметно моложе. Второй была пожилая немка, которая явно основную сознательную свою жизнь провела при Гитлере. Разразился  грандиозный скандал, причём пожилая фрау впала в полнейшее неистовство, что-то орала, наступая на отца, грозила ему кулаком, совершенно потеряв контроль. Надо сказать, что и отец, прошедший всю войну с фашистской Германией, тоже не смог сдержаться. Положение усугублялось тем, что мы практически не знали немецкий, кроме общеизвестного «Хенде Хох», а те не знали русский. Но фразу «руссиш швайн», произнесенную немкой, мы поняли.
Молоденькая фрау, испуганно оглядываясь на нас, что-то торопливо и бессвязно говорила пожилой и тащила ее в сторону. Не помню, чем окончилось всё. Но все остались живы и, надеюсь, здоровы.
Своё знание немецкого мы, мальчишки могли показать только, пожалуй, при встрече с двумя длинными и нескладными белобрысыми ребятами-немцами, лет по 12-14, в кожаных шортах, которые часто украдкой подъезжали к солдатской столовой на велосипедах за остатками пищи с солдатского котла. Вероятно, они выкармливали ими свиней. Они солидно экипировались для этого специальными бачками литров на 20, похожими на фронтовые немецкие термосы, в которых доставляли пищу на передней край. Ёмкости  были капитально установлены на заднем багажнике, с плотно закрывающейся широкой крышкой. Завидев «лазутчиков», мы, скорчив какие-то козьи рожи, громко кричали им: – «Цурюк, (мы говорили «Шурик», думая, что называем имя немца), нах хаус!». Те  наливали бачки и быстро, испуганно оглядываясь, уезжали, вовсю нажимая на педали. Конечно, это была своего рода игра, никаких враждебных чувств мы к ребятам не испытывали.

Немцы умели замечательно веселиться. Без непременного у нас пьянства с сопутствующими, но с пивом, буфетами со всякой снедью, музыкой, лотереей, где мы однажды выиграли какой-то комнатный цветок. Для детей были карусели и другие аттракционы. 
Я никогда не чувствовал от немцев какой-то враждебности по отношению к нам, если оно и было, то достаточно хорошо скрывалось. И сам, в свою очередь, такого чувства не испытывал.
Однажды в гарнизоне случился из ряда вон выходящий, просто вопиющий случай – караульный солдат, выпив, вместе с оружием покинул пост и отправился в немецкий гастштет для продолжения банкета. Уже выходя из него, совсем на бровях, ему показалось, что кто-то то ли его толкнул, то ли что-то непочтительное сказал о нем. Он развернулся, и прямо с порога открыл огонь из автомата, на поражение. Было много пострадавших, в том числе убитых. Дело осложнилось тем, что в зале было много членов СЕПГ (Социалистической единой партии Германии) во главе с местным партийным лидером. Он был убит тоже. Военный трибунал приговорил нашего солдата к расстрелу.   Нужно сказать, что жители города отнеслись к этой трагедии – здесь нельзя сказать с пониманием или сочувствием – я бы назвал это великодушием. Делегация горожан во главе с местной властью обратилась к командованию с просьбой сохранить русскому солдату жизнь. Возможно, перелом в сознании населении уже какой-то был, ведь сейчас восточные немцы в массе своей сожалеют, что распалась Восточная Германия, ГДР.
Как-то в квартиру к нам пришел водопроводчик, немец, ремонтировать водопровод. Для этого он разжег паяльную лампу. Она гудела, выбрасывая тугой синий сгусток пламени. И тут ко мне зашёл сосед по дому и одноклассник Валерка Корнев. Увидев горячую лампу, он что-то вообразил и стал говорить: «Огонь по немцам!». Я его толкал в бок, показывая на водопроводчика. А тот вдруг заговорил…по-русски. Оказывается, он был у нас в плену в войну. Слова, которые он сказал, врезались мне в память: «Прошло уже десять лет после окончания войны, а даже для мальчика немцы до сих пор остались врагами. Сколько же надо времени, чтобы мы снова, как когда-то, стали друзьями?».

Разные, наверное, немцы были. Вариант воспоминаний можно прочесть на http://www.proza.ru/2008/07/09/320

Отредактировано Вернойхенец55 (2011-06-22 13:24:58)