Привет Павел. Где это было я не знал не тогда , не сейчас. Просто нам говорили , едем на Витшток или в Нойштрелиц.По ночам иногда слышин был шум со свистом.Офицеры говорили что танки идут. Днем иногда пролетали истребители на малой высоте сопровождая какие-то летящие обьекты.Увьезда в зону вдалеке был какой-то палаточный городок чей не знаю.Больше сказать ничего не могу.

Нет Павел, это не Нойштрелиц. В Нойштрелице мы стояли не на полигоне. а в нац. парке. Лишнее дерево срубить было проблема, проезды были очень узкие. Только после приезда главкома Петрова проезды были расширины.А на Витштокском полигоне мы стояли на месте ,где стоял 72 комплекс.

Да за полгода не запомнишь. Тем бопее зимой. Мы , т.е. я ,там были с конца апр. 84 по середине окт.84.Хорошо помню .что на физзарядку утром бегали до деревушки в лесу ( как оказалось это нойттимен).Там был отдельно стоящий дом, а рядом с домом огромный сад.Мы делали короткую остановку и подкреплялись или сливами или грушами или еще чем -нибуть. Потом бежали дальше.Хозяин приходил даже в часть жаловаться.

------------
из книги  "Семь Главкомов". автор - бывший начальник направления ПГРК ОУ ГШ РВ генерал Казыдуб

...21 июня 1983 года родилась директива Генштаба, обязывающая размещение ракетного комплекса СС-20....

"...Непрекращающийся зуд гонки вооружений в эти годы родил новую авантюрную
идею. Со стапелей военно-промышленного комплекса готовился к
выходу прообраз ракетного комплекса СС-20 ("Пионер"), с чуть уменьшенными
характеристиками. Его прозвали "Скорость", видимо, за короткие
сроки его разработки. Пусковая установка на четырехосном шасси несла
ракету с ядерным зарядом и имела возможность пустить ее с любой точки
раннее выбранного и геодезически привязанного маршрута. Успех сверхбыстрой
разработки, казалось, довольно сложного комплекса объяснялся
тем, что все конструкторские и инженерные решения были взяты с другого,
уже начавшего поступать в войска, ракетного комплекса.
Так вот, несмотря на то, что этот комплекс имел все характеристики стратегического
оружия и по существующей договоренности США не мог быть
не учтен в боевом составе стратегических ядерных сил, наша сторона, как
всегда, "скрытно" принимает решение о размещении его на территории
ГДР. Заранее оговорюсь, что эта затея была сорвана, так как другая сторона
была прекрасно осведомлена и на этапе окончательного уточнения боевых
составов обеих сторон настояла на включении этого только что созданного
комплекса на уничтожение. Все это будет потом, а сейчас - очередной
ажиотаж, поступило новое постановление ЦК КПСС и Совета министров.
В составе Западной группы войск, которая размещалась в Восточной Германии,
были две бригады, вооруженные старым ракетным комплексом
ТР-1 оперативно-тактического назначения, то есть имел незначительную
дальность стрельбы, в пределах тысячи километров. Еще одна такая бригада
была в составе Центральной группы войск, которая размещалась в Чехословакии.
Вот "горячие головы" в ЦК, да и в Генштабе предложили вооружить
эти бригады новым ракетным комплексом "Скорость". Для этого необходимо
было произвести практическую оценку возможности выполнения
этой задачи. При этом ставилось условием выработки совместного предложения
по этому вопросу, как Ракетных войск стратегического назначения,
потому что этот комплекс все же был стратегическим, так и сухопутных
войск. Уже на этой стадии Генштаб склонялся к тому, что этот комплекс должен
оставаться в составе Ракетных войск стратегического назначения, единого
мнения в сухопутных войсках не было.
Для подготовки обобщенного предложения и изучения условий размещения
этого оружия непосредственно на новых местах была создана объединенная
комиссия специалистов от Генштаба, ракетных и сухопутных войск.
От сухопутных войск старшим был назначен генерал-полковник Михайлин
В.М., группу от ракетных войск было приказано возглавить мне. Генштаб ограничился
выделением в состав комиссии одного офицера.
Вылет в Германию был назначен на 18 декабря 1984 года. Самолет приземлился
на аэродроме в Шперенберге. Сразу же, не заезжая в штаб группы
войск, выехали на машинах в Фюстенберг, севернее Берлина, где размещался
штаб 2-й танковой армии.
Основная часть бригады размещалась в только что построенном немцами
городке. Построен добротно, с немецкой аккуратностью, казармы выглядят
лучше наших квартир. При приеме городка присутствовал сам Хоннекер,
который побывал в семьях офицеров, везде вручал в виде подарка сервизы.
Старик тогда твердо знал, от кого зависит его же благополучие. Осмотрели
бывшие стартовые позиции советских стратегических ракет Р-11 в
Нойтимене.
Еще в 50-х годах по указанию того же Н.С. Хрущова, как и на
Кубе, в ГДР с целью увеличения досягаемости ракет разместил скрытно на
территории ГДР инженерно-ракетную бригаду специального назначения.
А сегодня наше руководство ничего другого не нашло, как совершить такой
же безрассудный шаг, олицетворяющий пик холодной войны. Заехав в штаб
бригады, который размещался в Штрелиц-Альте, наша группа отправилась
на отдых в штаб армии. Я с полковником Бибиком В.С. немного задержался.
Перед выездом уточнил у водителя, знает ли он дорогу. Было уже темно,
а наш водитель - молодой. Мы были без карты и забыли, что находимся в
другой стране. Через несколько километров мы поняли, что допустили глупость.
Вначале молодой солдат пытался показать, что едет правильно, но
выехав несколько раз в один и тот же тупик, он растерялся и признался нам,
что в штабе армии никогда не был. Более глупого положения не придумаешь.
Нам стало ясно, что заблудились. Не случалось со мною такого даже в
войну. Мы не на своей земле, обращаться к местным жителям - немцам в
форме советского генерала было бы непростительно и опрометчиво. Но
солдат признался, что теперь не знает дорогу и назад, в штаб бригады. Би-
бик попытался зайти в ближайший дом, чтобы уточнить дорогу, но я ему запретил
это делать.
Приказал водителю ехать на шум моторов, видимо там была основная
магистраль. Вскоре мы выехали на большую дорогу, по которой шла колонна
наших машин. Оказалось, что мы блудили вокруг Фюстенберга, в пяти
километрах от штаба армии.
В штабе 1-й танковой армии мы занялись второй бригадой, которая размещалась
в Кенигсбрюке, вблизи Дрездена. Два дня нам потребовалось
чтобы оценить достоинства и недостатки этого места. Но для нас, ракетчиков,
уже было ясно, что эти места - не Чукотка. Изобилие дорог, прекрасные
городки, условия для семей офицеров - все это привлекло бы любого командира.
Но чрезмерная заселенность, а отсюда большая опасность ядерного
оружия, и, наконец, моральная сторона этой затеи сбивала нас с оптимистических
выводов. Чем больше мы склонялись к тому, чтобы вывести ракетные
войска вообще из этого дела и, если на что и соглашаться, то только
на оперативное подчинение этих бригад, т.е. на боевое управление ими
по существующей системе. Другого мнения были сухопутчики вместе с генералом
Михалиным В.М. Все более откровенно они стремились навязать
нам свою идею: полностью передать бригады ракетным войскам уже сейчас,
при этом возложить на них и предстоящий значительный объем строительства.
Вот с такими разногласиями мы выехали в Вюнсдорф, под Берлином, где
размещался штаб Западной группы войск. Встреча с главкомом этой группы
М.М. Зайцевым дала возможность нам понять, что у сухопутчиков единого
мнения по этому вопросу нет. По крайней, мере сам Зайцев имел свое,
отличное от Генштаба, мнение. Встретил нас М.М. Зайцев как радушный, но
тающий себе цену, хозяин.
На огромной рельефной карте, а это он делал каждый раз при посещении
его войск новыми людьми из центра, Зайцев довольно самоуверенно и убедительно
доложил выводы из военно-политической обстановки в Европе.
Сами выводы были поверхностны и путанны. В его докладе неоднократно
проскальзывало стремление обвинить Генштаб и высшее руководство в недооценке
сил противника, в нежелании создания паритета сил с обычным
вооружением, особенно в авиации и ракетах оперативного назначения. Доводы
М.М. Зайцева буквально спутали планы В.М. Михалина, которые были
им согласованы в Главном штабе сухопутных войск накануне выезда в Германию.
Там они пришли к выводу, что надо попытаться отказаться от нового ракетного комплекса
и, если все-таки политическое руководство страны
будет настаивать на его развертывании в составе Западной группы войск, в
Германии, пытаться навязать его ракетным войскам.
М.М. Зайцев сразу же однозначно выразил свою мысль, этот ракетный
комплекс нужен ему, а не Огаркову. Он постоянно подчеркивал, что в случае
войны ему придется самостоятельно принимать решение, в том числе и на
применение ядерного оружия. "Поймите меня, я не дождусь приказа сверху,
я скован, а потому легко в первые же часы буду выведен из строя". И мы,
ракетчики его понимали. Система нашего политического руководства
инертна, в лабиринте бесконечных согласований глохнет любой вопрос. Такая
же судьба может ожидать и решение в страшном дефиците военного
времени.
Из этого небольшого эпизода уже можно было сделать вывод о том, что в
высшем военном руководстве отсутствовало единое понимание в решении
таких важных задач, как начало войны и место каждого звена в руководстве
вооруженными силами. Мнение главкома на одно из важнейших стратегических
направлений Генштабом не изучалось и не принималось во внимание.
Это лишний раз подтверждает, что Генштаб мало заботился о настроении
даже таких военачальников, как главкомов направлений, не достигал
единства в понимании общей военно-политической обстановки.
М.М. Зайцев, разобравшись в сути нашей работы, принял решение, не
ожидая наших выводов, подготовить и направить в центр самостоятельный
доклад. В ходе разговора он без намеков дал понять, что любые наши предложения
им не будут приняты, при этом сквозила его надменность, бесцеремонность,
а как мы потом слышали, проявлял в работе самодурство. Видимо
с этим можно увязать случай, произошедший при нас, когда по его
приказу начальник штаба артиллерии генерал-майор Крюков А.С. вскрыл
папку с совершенно секретными документами, принадлежащую генерал-
полковнику Михалину В.М., изъял оттуда две схемы, карту. С этими документами
М.М. Зайцев во главе группы офицеров штаба выехал в район
Магдебурга (Альтен-Грабов), как мы догадывались, для проведения собственной
рекогносцировки.
Нам надо было лететь в Чехословакию для завершения работы, но
В.М. Михалин без этих документов лететь не может. Москва, видимо, уже
была достаточно знакома с подобными выходками этого генерала, и на жалобу
В.М. Михалина был дан совет спокойно продолжить начатую работу.
Приземлившись на аэродроме в Божьем Даре, мы добрались до штаба
группы, размещавшемся в Мильовице.
Сразу же с самолета мы направились
к командующему Центральной группой войск генерал-полковнику
Ермакову В.Ф. Знакомство с нами он начал со скучного рассказа о себе, о
своем пребывании на должности командующего 40-й армии в Афганистане,
заместителя командующего ТуркВО и последующего перевода в Чехословакию.
С первой встречи по сравнению с М.М. Зайцевым, Ермаков Б.Ф.
выглядел несколько флегматичным, даже безразличным человеком. Но, как
выразился Михалин, такое впечатление было обманчиво. И мы в этом убедились
в ходе нашей работы.
Нам надо лететь на Вожор, это в шестидесяти километрах от Оломоуца.

Назад в Прагу возвращались на машинах через Оломоуц, Казмеров,
Ярослав, Остретин, Мильовице.
Вторая встреча с Ермаковым. В отличие от Зайцева, Ермаков не высказал
стремления завладеть новым ракетным комплексом. Его пугал немалый
объем строительства, для чего он считал потребуется не менее десяти
строительных батальонов, которых у него нет.
Но от нас ждали не мнения командующих, а полный доклад о порядке развертывания
ракет как в Германии, так и в Чехословакии. Наши выводы с су-
хопутчиками не состыковывались, договориться по принципиальным вопросам
мы не смогли. Было принято решение готовить раздельные доклады
от ракетных и сухопутных войск, мы подготовили обоснования возможности
оперативного управления этим комплексом со стороны РВСН, все остальное,
в том числе и строительство должны взять сухопутные войска.
Однако ракетный комплекс "СКОРОСТЬ" так и не был поставлен на боевое
дежурство в этих районах, более того он не был до конца разработан
промышленностью..."

Отредактировано Explorer (2013-06-12 00:10:44)