Привет, друзья!
Надеюсь, таковым  признаете, хотя я из тех, кто являлся в этой учебке основным мучителем  -  ком. отделения, эпизодически зам. ком. взвода, хотя долго на этой должности не задерживался из-за чрезмерной самостоятельности.
Каждый очередной новичок-взводный сначала хватался, как обычно, за сильного сержанта для “поддержки штанов”, а по мере становления не всем нравится, когда рядом кто-то сильно ”отсвечивает’’.
Тем не менее, сделал три выпуска -  два летних и один зимний, “отбарабанив” в этом полку  два года с ноября 1969 по ноябрь 1971.
Служил в 9-й УМСР (81620-И). Кстати, кто забыл, № буквы в алфавите соответствовал
№ роты. 1-я –А ,  2-я –Б   и т.д.

Служба, конечно, каторжная. Все, кого прочитал, с этим согласны. Тяжелой она была для
курсантов, но для мл. ком. состава -  вдвойне. Вся учеба- личным примером- ”делай как я”.
Кроме того, к любому занятию еще надо подготовиться, - как минимум, план- конспект
написать. Когда это делать – никого не интересовало. А распорядок дня был очень плотный – буквально чихнуть некогда. Не знаю, как позже, а в те годы курсантов в роли                     
денщиков не использовали, в любом звании и на любом году службы.

  Ком. полка в эти годы был п-к Каленский.  Н.Ш.  м-р Лобов.
Первым ротным был к-н Соколов,- здоровенный дядя около двух метров ростом,- позже ушел от нас в комбаты нашего же 3-го б-на. Весьма достойный во всех отношениях мужик. Пользовался в полку огромным уважением.
После него был  к-н Макаров, офицер, как помнится, с опытом боев на о. Даманский. Так же оставил о себе хорошие воспоминания.
Зато после его сменилО ”золото” в виде ст. л-та Гаврилова – даже вспоминать тошно.         
Соседней – 8-й ротой все время, что помню, командовал  к-н Пьецух, неоднократно упоминаемый на этом форуме, образцовый, кстати, офицер из тех кто ”родился в погонах”. Просто у курсантов о нем остались ”теплые” воспоминания из-за того что он не брезговал сержантской работой. Очень часто присутствовал на подъеме, гонял роту на физзарядке, даже, насколько помню, в столовую водил. Ничего сверх нормативов он ни от кого не требовал.
  Наилучшую память о себе оставил мой первый взводный л-т Смирнов Виктор Николаевич. Он меня, в общем, и уговорил остаться после выпуска во взводе ком. отделения, хотя я  должен был быть направлен в Перлеберг в 21-ю дивизию. После моего первого выпуска он  ушел куда-то с повышением.
С курсантского времени запомнились сержанты Мохов, Петров, с-на Чуцков.
Ком. отд. был  мл. с-нт Трощинский – первогодок. С такими курсантам было наиболее тяжело. Они обычно стараются, не сказал бы ”выслужиться”, но, как минимум, самоутвердиться, а опыта еще мало. Как говорится ”Стой там, иди сюда, какого х.. шевелишься!” В этом плане курсантам с командирами постарше было значительно легче.
Эти сержанты и к курсантам относились человечнее, и не всякие дурацкие команды сверху торопились выполнять, да и в нарядах их отделениям доставалась работа полегче.

     Первые  три батальона в полку (с 1-й по 9-ю роты) готовили сержантов – мотострелков.
Наш (3-й ) изучал из техники БТР-60ПБ, 2-й - уже точно не помню, в 1-м еще были
БТР-152. В конце моей службы к ним начали поступать шибко секретные на тот момент
БМП-1.
10-:-12 роты готовили более ” узких специалистов, какие-то две из них – водителей,
13 и 14 роты готовили разведчиков . У них из матчасти были тяжелые мотоциклы БРДМ-1,  и БРДМ-2. В каких-то ротах еще были гусеничные БТР-50, но где - уже не помню.

В полку были еще штаб, офицерское общежитие, учебный корпус, две РБО, авторота, две столовых, клуб, склады (ГСМ, арт. вооружения, вещевые, продовольственные),  кочегарка, боксы для учебно-боевых машин, тир, караульный городок с гауптвахтой, спортплощадки, стадион, свинарник и пр. ЧМО – кто там служил, не обижайтесь – так в то время строевики называли Части Материального Обеспечения. Полоса препятствий и огневой городок располагались за КПП-2 (между забором и автобаном) – насколько помню.

Как правило, одну неделю в месяц батальон находился в Штакове. Возили туда иногда    машинами автороты, а чаще с ж/д вокзала поездом. Один батальон приезжает – другой сдает ему казармы, полигон, посты вокруг него, столовую и пр. хозяйство. На полигоне, правда, была своя команда, обслуживающая его оборудование, но охрана была за нами.
Нач. караула в Штакове назначались из сержантов (В Котбусе - из офицеров-взводных).
Стреляли  из АКМ, РПК, ПК и ПКТ очень много. В боеприпасах не ограничивали (лимитировались только боевые ручные гранаты и выстрелы ПГ-7В).
  Обычно уже на 4-м месяце учебы даже самые бестолковые курсанты начинали стрелять вполне прилично. Так что на дневных стрельбах уже часам к 12 от мишенной обстановки полигона и огрызков фанеры на подъемниках не оставалось. Но поскольку в 14 часов полагалось сдать старшине пустые ящики из-под патронов, то было уже не до выполнения  условий упражнения курса стрельб и приходилось полвзвода задействовать на отработку норматива №1 (снаряжение магазина), а остальным разрешалось просто выжигать патроны, куда кому хочется, лишь бы не в тыл. После обеда – подготовка к ночным стрельбам и, как начинает темнеть, - снова на направления. Ночная стрельба зимой обычно до 23-х, а летом до 2-х часов. И так всю неделю! Поскольку направлений на все взвода батальона не хватало, в тылах и окрестностях полигона проводили занятия по тактике, ОМП, маршевой подготовке - 30км с полной выкладкой  –”чтобы служба медом не казалась”. На чистку оружия времени там не оставалось, заливали маслом, чтобы меньше нагар приставал, оставляя  это мероприятие до возвращения в Котбус. Если возвращались поездом, то с вокзала через весь город ”шлепали” пешком, развлекая “камрадов” рваными штанами. За неделю полигона основательно доставалось и обмундированию и оружию.   Весь следующий день обычно давали на стирку, чистку оружия,  ремонт обмундирования, обуви и т.д.

Тактическое поле и автодром находились в р-не Гросс-Гаглов, от части где-то в  5-7 км – добирались туда пешим порядком – через мост над автобаном. Первоначальные водительские навыки давали на ”сороковушках” (БТР-40), а уже после этого – на штатной матчасти роты. Но, в общем, вождения было не много – ночного особенно. Зато тактики было в избытке – набегали там ”противник справа, противник слева” и  “перебежками на рубеж леса темного”  не одну сотню километров. Да и земли перерыли немеренно. Одно спасало – почва там песчаная.
  В полку в основном проводились теоретические занятия по огневой, уставам, связи, топографии, физо, строевой, тех. подготовке ну и политической (куда же без нее…). Большую часть учебного времени проводили все же в поле хоть зимой, хоть летом. Отдыхом были политзанятия: пока замполит бухтит,  как “советские корабли под  мудрым руководством партии …”, личный состав погружен в глубокую задумчивость с легким храпом. Но нашем брату и этого мало и для того, чтобы замполит перенес занятия на травку под кустиками во дворе, додумались припудрить пол в классе порошком из ЯДГ. Применялись эти гранаты для выявления  шибко мудрых курсантов, облегчающих себе пребывание в противогазах блокировкой клапана вдоха в коробке. Бросаешь ее на пути бегущего в противогазах взвода и мудрецы буквально вываливаются из строя со всеми признаками поражения (слезы, сопли и кашель до рвоты) -  и помощники на ночь дневальным назначены. Так вот, после того, как номер порошком раз-другой прошел, последовал ответный ход в виде политзанятий в том же классе в противогазах и в сочетании с легкими физическими упражнениями.
Кстати редкими нарядами вне очереди дисциплинарная практика обычно и ограничивалась, т.к. любые другие наказания при нашем режиме учебы выглядели поощрением.
Никаких особых издевательств над курсантами за все время службы в этом полку припомнить не могу. Издевательством был дикий по плотности и насыщенности  тяжелыми занятиями распорядок дня. . Но он был не нами установлен, а до бога, как говорится, высоко… .  А с другой стороны, вытащить средне - статистического призывника до требуемого уровня нормативов за отпущенное время по-другому было и невозможно. Более того, некоторые темы и так изучались крайне поверхностно. Так, например, очень мало стреляли  из СВД.  КПВТ тоже только заряжали-разряжали.

Не стреляли так же с применением ночных прицелов (НСП-3), а в ротах они были, как и автоматы и пулеметы с планками для их крепления. Ночью применяли только светящиеся насадки, но помню, что их качество было отвратительным – требовали очень частой подсветки, да и стрельба с ними возможна только по вспышкам выстрелов. Ну, о дурацкой секретности с практическим применением топографических карт и  радиосвязи в учебных целях даже вспоминать не хочется (“На пальцах” этому не научишь, а в бою поздно учиться, да, впрочем, на эти грабли наша армия всю свою историю наступала).

   ”Дедовщины” в современном понимании этого слова не было и в помине. Все курсанты одного призыва, а у сержантов своих проблем хватало – надо было и спортивную форму до последнего дня службы поддерживать и выглядеть образцово, и в чисто профессиональном плане на молодых офицеров свысока поглядывать. Не случайно в одну из последних недель службы нас добровольно – принудительно ”уговаривали” сдать зачеты по программе курсов мл. лейтенантов. Проявлениями ”дедовщины” можно было считать то, что в тот день, когда рота была дежурным подразделением можно было либо выхватить своему отделению работу полегче, либо раздать своих курсантов на усиление другим, а самому ”уйти в туман” с глаз начальства. Можно было позволить себе с другими ”стариками” роты пройтись на ужин вне строя или вообще на него не пойти  (чаще всего).
Можно было так же, пользуясь знакомством с дежурным по столовой (ими, как правило, назначались старослужащие сержанты), подойти на раздачу, чтобы тот распорядился ”подкинуть” на стол своим вечно голодным курсантам доп. паек в виде бачка  с ”мослами”,  кашей или сухофруктами из компота, что поднимало авторитет ”своего” сержанта на недосягаемую высоту.
Вообще-то питание в полку было очень даже неплохим – за этим очень строго следило командование части в лице свирепого зам. по тылу -  майора. Жаль фамилия в памяти не сохранилась, дай Бог ему здоровья! Перед каждым заступлением в наряд по кухне все причастные к нему сержанты сдавали ему зачет по знанию своих обязанностей и получали инструктаж с такой ”накруткой”, что не исполнить что-либо было нереально, да и контроль исполнения он не упускал. Все положенное до курсанта доходило в полном объеме, просто учебный процесс был очень энергозатратным и первые  месяцы курсанты все время чувствовали себя голодными. Со временем втягивались и эта проблема отпадала.
  Но как бы, там, ни было, армия в то время в ГСВГ, во всяком случае, была настоящая!
Многое еще можно вспомнить, но все, же 40 лет прошло, да случались в последующей жизни периоды и более ”экстремальные”, как бы не соврать, что-нибудь. Нашел штук несколько фоток этого периода – при случае сброшу.
                        3-го взвода, 9-й УМСР, 74-го ОУМСП  ст. с-нт Лелюк (Виктор).