Лучший крейсер Порт-Артурской эскадры.

Броненосный крейсер «Баян», построенный во Франции, представлял собой новый для русского флота тип кораблей – бронированный разведчик при эскадре, а не автономный рейдер, как предыдущие боевые единицы этого класса. Несмотря на не самые оптимальные тактико-технические характеристики, «Баян» великолепно проявил себя во время Русско-японской войны, став лучшим крейсером Порт-Артурской эскадры.
Экспансия Российской империи на Дальнем Востоке привела к неизбежному столкновению ее с Японией, уже познавшей вкус победы над Китаем. Готовясь к предстоящей войне, Россия начала срочно усиливать свои силы на Тихом океане. Основная ставка делалась на линейные силы – согласно кораблестроительной программе 1898 года (позже объединенной с программой 1895 года), Россия должна была иметь на Тихом океане флот из 10 эскадренных броненосцев.
Для успешных действий главным силам были необходимы разведчики при эскадре. Изначально на эту роль предлагались бронепалубные крейсера 1-го и 2-го рангов (в качестве дальних и ближних разведчиков соответственно), однако отсутствие бортовой брони и защиты артиллерии делали их непригодными для боя с сильным противником. Имелись у русского флота и крупные броненосные крейсера («Рюрик» и «Россия»), однако и они не годились на роль разведчиков при эскадре, являясь практически «чистыми» рейдерами. В свою очередь, корабль, предназначенный для службы при эскадре броненосцев, должен был обладать таким вооружением и защитой, чтобы суметь постоять за себя в бою с вражескими легкими силами, без особых опасений сближаться с главными силами врага, и, в случае необходимости, занять место в линии своих кораблей для эскадренного боя.
В апреле 1897 года на рассмотрение Морского технического комитета (МТК) были представлены четыре проекта французских броненосных крейсеров, которые предполагалось использовать в качестве прототипов. Ни один из этих проектов МТК не устроил, однако были выработаны основные требования к будущему крейсеру:
водоизмещение не более 6700 т (впрочем, разрешалось довести водоизмещение до 7000 т, если проект будет признан удачным);
корпус должен быть обшиваться деревом, медью и иметь двойное дно;
запас угля на 7000–8000 миль плавания экономическим ходом, максимальная скорость – не менее 21 узла в течение 24 часов;
двухвальная энергетическая установка с котлами Бельвиля (особо оговаривалось обязательное использование экономайзеров);
обязательное бортовое и карапасное бронирование;
вооружение из двух новейших 203-мм орудий, восьми или десяти 152-мм орудий Канэ и двадцати 75-орудий, не считая более мелкой артиллерии; вся артиллерия главного калибра и часть 75-мм орудий должна была защищаться броней.
Как видно из этих требований, в МТК решили создать в пределах водоизмещения бронепалубного крейсера типа «Диана» лучше защищенный и вооруженный корабль. Из-за срочности заказа и загруженности отечественных верфей постройку крейсера решили вести за границей. Вопрос, где строить корабль, даже не стоял – уже давно сложились тесные связи между кораблестроительными фирмами Франции и Великим князем Алексеем Александровичем, занимавшим пост главного начальника флота и Морского ведомства. Поскольку готового проекта в России не имелось, конкурсное задание было разослано французским кораблестроительным фирмам, которые через полгода прислали свои чертежи. Всего было прислано три проекта: от Тулонского и Гаврского отделений компании «Форж э Шантье де Медитеррани», а также от компании «Ателье э Шантье де ла Луар». Лучшим был признан проект из Тулона инженера Антуана Лаганя (даже несмотря на то, что водоизмещение корабля достигало 7800 т). В итоге, после ряда изменений, в июне 1898 года с Лаганем подписали контракт на постройку в Тулоне броненосного крейсера – будущего «Баяна».

                                              Краткое описание корабля.

Тактико-технические характеристики корабля приведены в таблице в конце статьи, здесь отметим лишь некоторые особенности французского проекта. Главный пояс корабля имел весьма значительную толщину в средней части (200 мм), но при этом был очень узким – над водой возвышались лишь 60 см. Зато верхний пояс толщиной 60 мм (на подложке из двух слоев кораблестроительной стали по 10 мм) имел 2,3 м в высоту, прикрывая броней значительную часть борта. Казематы орудий также защищались 60-мм броней. Таким образом, площадь бронезащиты была даже выше, чем у японских броненосных крейсеров типа «Асама». Бронепалуба крейсера была плоской, примыкала к верхней кромке главного броневого пояса и не имела скосов, типичных для кораблестроения того времени.
В целом, уровень защиты корабля следует признать достаточным для борьбы с «одноклассниками», однако в ней имелось несколько слабых мест. Во-первых, не были защищены дымоходы, а котельные отделения не прикрывались сверху броневыми колосниками – позже эта особенность сослужила кораблю плохую службу, когда во время боя несколько котлов вышло из строя из-за осколков снаряда, разорвавшегося сверху. Во-вторых, барбет носовой башни ниже бронепалубы имел толщину всего в 50 мм, будучи прикрытым бортовой броней толщиной лишь 80 мм. В-третьих, часть корпуса в корме вообще не была прикрыта поясной броней, что делало уязвимым рулевой отсек. Плохую защиту крейсер имел и от навесных попаданий – толщина крыш артиллерийских башен, казематов и боевой рубки была явно недостаточной. В оправдание этому можно отметить, что в то время вряд ли предполагались артиллерийские дуэли на большом расстоянии, к тому же, главные противники «Баяна» – броненосные крейсера типа «Асама» – также имели прорехи в защите.

                            «Баян» на испытаниях, май 1902 года.

Паровые машины «Баяна» были унифицированы с машинами эскадренного броненосца «Цесаревич», строившегося в это же время – таким образом, удалось добиться снижения их стоимости.
Расположение артиллерии главного калибра на «Баяне» отличалось от всех русских кораблей, но было типичным для французского флота. 203-мм орудия с длиной ствола 45 калибров размещались в одноорудийных башнях в оконечностях корабля. Оси орудий (особенно носового) проходили высоко от ватерлинии, что гарантировало возможность ведения огня в свежую погоду. Увы, этого нельзя сказать о казематных орудиях, располагавшихся низко над водой, что делало затруднительным или вовсе невозможным их применение в свежую погоду.

                                                      Строительство и испытания.

Контракт на постройку крейсера был подписан 25 июня 1898 года – стоимость корабля без вооружения составила 6,1 млн рублей. Строительство началось в ноябре, официальная закладка состоялась 26 июня 1899 года, одновременно с броненосцем «Цесаревич», строившемся на соседнем стапеле. Наблюдающим за строительством кораблей от российской стороны был капитан 1-го ранга И. К. Григорович (будущий морской министр). Поначалу строительство велось быстро, однако вскоре возникли задержки – основной причиной этого был фактический срыв поставок бортовой и башенной брони заводами «Сен-Шамон» и «Шатильон-Комментри». К тому же, поставляемая броня оказалась низкого качества и зачастую не выдерживала приемных испытаний. В итоге пришлось сменить поставщика брони, причем последние плиты для кормовой башни были получены с завода лишь в сентябре 1902 года.
Спуск корпуса на воду состоялся 30 мая 1900 года – крейсер сошел на воду без гребных винтов, отливки которых были забракованы из-за многочисленных раковин и несоответствия чертежам. Изготовление главных механизмов также протекало со скрипом – не раз забраковывались коленчатые валы, поршни, другие детали. О качестве работ на французских верфях говорит тот факт, что рама правой машины не подошла к своему фундаменту и была возвращена для доработки. Несмотря на все препятствия, летом 1901 года готовность «Баяна» по корпусу составляла 90%. Пробы котлов и вспомогательных механизмов провели в январе 1902 года, первый самостоятельный выход крейсера в море состоялся в апреле (испытания были признаны удачными). Тогда же во Францию вместе с частью экипажа крейсера прибыл его новый командир – капитан 1-го ранга Роберт Николаевич Вирен.

«Баян» на испытаниях, май 1902 года

Паровые машины «Баяна» были унифицированы с машинами эскадренного броненосца «Цесаревич», строившегося в это же время – таким образом, удалось добиться снижения их стоимости.
Расположение артиллерии главного калибра на «Баяне» отличалось от всех русских кораблей, но было типичным для французского флота. 203-мм орудия с длиной ствола 45 калибров размещались в одноорудийных башнях в оконечностях корабля. Оси орудий (особенно носового) проходили высоко от ватерлинии, что гарантировало возможность ведения огня в свежую погоду. Увы, этого нельзя сказать о казематных орудиях, располагавшихся низко над водой, что делало затруднительным или вовсе невозможным их применение в свежую погоду.
Состоявшиеся в мае испытания на полный ход выявили еще одну особенность крейсера – из-за чрезмерного облегчения корпуса возникала сильная вибрация оконечностей в диапазоне скоростей 14–17 уз. Для устранения вибрации были выполнены подкрепления по расчетам штабс-капитана А. Н. Крылова – будущего знаменитого математика, инженера и кораблестроителя. Впрочем, окончательно решить эту проблему так и не удалось. Различные испытания продолжились почти до конца 1902 года, наконец, 16 декабря комиссия подписала приемный акт, в котором сообщалось, что крейсер успешно прошел все испытания и «никоим штрафам не подлежит».
Служба в русском флоте
1 января 1903 года «Баян» вошел в строй, а 22 января покинул французские берега, отправившись в Средиземное море, где экипаж приступил к учениям и освоению корабля. На Средиземном море крейсер пробыл до апреля, после чего получил предписание следовать в Тулон за запасными частями и комплектом чертежей, после чего направляться в Кронштадт.
4 апреля, на пути в Тулон, «Баян» попал в сильный шторм. Испытание непогодой показало, что крейсер имеет неплохие мореходные качества, однако из-за облегченности конструкции получила повреждения носовая часть. Выяснилось, что практически все иллюминаторы негерметичны, а ставни орудийных портов пропускают воду на батарейную палубу. В Тулоне повреждения были быстро исправлены, «Баян» отправился в Кронштадт и благополучно прибыл туда 6 мая.

Крейсер «Баян» на Балтике, июль 1903 года

Долго пребывать в родных водах крейсеру не пришлось – непростая обстановка на Дальнем Востоке требовала немедленного усиления Тихоокеанской эскадры. Для этого в Порт-Артур отправлялись броненосец «Ослябя» и крейсер «Баян», которые должны были встретиться в Средиземном море с броненосцем «Цесаревич». 25 июля «Баян» отправился в долгий переход на Дальний Восток. 30 июля он прибыл в Шербур, где должен был дождаться «Ослябю», вышедшего несколько позднее. Однако из Петербурга пришло указание далее следовать самостоятельно, и 2 августа «Баян» отправился дальше, выдержав в Ла-Манше сильный шторм. Как и в прошлый раз, под ударами сильных волн створки орудийных портов начали в больших количествах пропускать воду, которая чуть не затопила артиллерийские погреба. 8 августа, миновав Гибралтар, крейсер вошел в Средиземное море, а 16 августа прибыл в бухту Порос, где состоялась встреча с «Цесаревичем».
Почти полтора месяца экипажи готовились к длительному переходу и осваивали свои корабли. Наконец, 25 сентября отряд покинул греческие берега – дальнейший переход до Порт-Артура проходил без происшествий, в пути много времени уделялось подготовке команд. 19 ноября «Баян» и «Цесаревич» бросили якоря в Порт-Артуре, успев на войну, до начала которой оставалось чуть больше двух месяцев.

Фрагмент панорамы, показывающей внутреннюю гавань Порт-Артура в конце 1903 года. В центре снимка – «Баян», выделяющийся белой окраской на фоне остальных кораблей Тихоокеанской эскадры, уже перекрасившихся в защитный цвет.

                                                            Начало войны.

Ночь с 26 на 27 января 1904 года «Баян», как и остальные корабли русской эскадры, встретил на внешнем рейде Порт-Артура, заняв самое правое место в линии крейсеров. Начало японской атаки застало русских моряков врасплох – были торпедированы «Ретвизан», «Цесаревич» и «Паллада». «Баяну» повезло – он благополучно избежал японских торпед. Утром «Баян» и бронепалубный крейсер «Аскольд» отправились на сближение с показавшимися на горизонте крейсерами 3-го боевого отряда японцев. Однако сближение с неприятелем пришлось отложить из-за приказа ожидать выхода главных русских сил, а японские разведчики скрылись. Русская эскадра вернулась на внешний рейд и встала на якорь, а крейсер «Боярин» был отправлен в разведку к Ляотешаню. Вскоре, встретив главные силы японцев, шедшие к Порт-Артуру, «Боярин» повернул обратно. Корабли русской эскадры начали сниматься с якорей, а крейсера получили приказ идти навстречу «Боярину».
Получив приказ двигаться навстречу врагу, «Баян» сблизился с японской эскадрой и повернул вправо (левым бортом к неприятелю). Целью для артиллеристов «Баяна» был флагманский броненосец «Микаса», минимальная дистанция до него в ходе боя составила 19 кб (примерно 3500 м). Бой длился недолго – оказавшись под огнем множества японских кораблей, «Баян» вскоре еще раз повернул вправо и вступил в строй русской эскадры, двигавшейся контркурсом по отношению к японцам. «Баян» стал замыкающим в колонне, и теперь вел огонь правым бортом по крейсеру «Идзумо», а затем по крейсеру «Ёсино». Вскоре японцы отвернули к югу, а русская эскадра не стала их преследовать, упустив шанс потопить более слабые замыкающие вражеские корабли.
Всего «Баян» выпустил в тот день 28 203-мм, 100 152-мм и 160 75-мм снарядов, претендуя на несколько попаданий в японские корабли. Сам он получил 9 попаданий (преимущественно, в левый борт), в том числе, 305-мм снарядами – было убито 4 и ранено 37 человек (из них двое смертельно). Вышло из строя три 75-мм орудия, был разбит кормовой прожектор. Повреждения «Баяна» детально описаны в рапорте его командира Р. Н. Вирена, кроме того, после боя на корабле побывал американский военно-морской атташе Маккалли, который также зафиксировал попадания:
один из снарядов (152- или 203-мм) попал в левый борт точно в район ватерлинии под носовым казематом 152-мм орудия. Потенциально это попадание было очень опасным, однако бронеплита (примерно 120 мм толщины) выдержала его практически без ущерба для себя. Осколками так сильно повредило ствол 75-мм орудия над местом разрыва, что при следующем выстреле от него оторвался кусок, и орудие вышло из строя (попадание а на схеме);
крупный снаряд (скорее всего, 305-мм) попал в фальшборт с левого борта в корме и взорвался в момент касания преграды. Осколками был изрешечен вельбот над местом разрыва, разбросаны и подожжены коечные сетки, во многих местах пробиты дымовые трубы (попадание b на схеме);
еще один 305-мм снаряд попал рядом с этим местом в основание грот-мачты в небольшую рубку вокруг нее. Находившийся внутри человек был убит, левую стенку рубки разворотило взрывом, при этом противоположный борт рубки был пробит всего одним осколком. В кранец 75-мм патронов попал осколок, который вызвал взрыв одного из них (попадание c на схеме);
152-мм снаряд разорвался на бортовом срезе за портом левого кормового каземата. Осколки вывели из строя почти весь орудийный расчет, а также ранили несколько человек на верхней палубе (попадание d на схеме);
еще один снаряд разорвался далее в корму, уничтожив командирскую каюту (попадание e на схеме);
152-мм снаряд попал в корму с левого борта возле ватерлинии. Пробив обшивку, он взорвался в пустом коффердаме, при этом внутреннюю стенку пробило всего несколько осколков. По этой причине потенциально опасное попадание привело лишь к тому, что на волнении внутрь корабля поступало незначительное количество воды (попадание f на схеме);
два снаряда калибра 152 или 203 мм разорвались на палубе в корме, осыпав осколками кормовую башню и сильно повредив палубный настил. Средняя палуба во многих местах была пробита осколками (попадания g и h на схеме);
последнее попадание пришлось в самый верх четвертой дымовой трубы, при этом осколки дождем обрушились вниз, выведя из строя три котла (попадание k на схеме)

Все полученные повреждения оказались несерьезными, однако выявили слабую защиту надстроек от осколков (присущую всем тогдашним кораблям) и уязвимость котлов при попаданиях в дымовые трубы. За храбрость, проявленную в бою, командир крейсера Р. Н. Вирен был награжден золотым оружием, шесть офицеров – различными орденами, трое нижних чинов – Георгиевскими крестами. Устранение повреждений заняло несколько дней, и в начале февраля крейсер был снова готов выйти в море.
12 февраля «Баян» вместе с «Аскольдом» участвовал в прикрытии бронепалубного крейсера «Новик» и миноносцев, возвращавшихся с моря. Перестрелка с японскими крейсерами 3-го боевого отряда закончилась безрезультатно для обеих сторон, однако вскоре в море появились главные силы адмирала Того. Пробыв некоторое время под обстрелом почти всего неприятельского флота, русские крейсера вернулись во внутреннюю гавань. Весьма рискованное столкновение окончилось для русских кораблей благополучно, хотя расстояние до японских броненосцев иногда сокращалось менее чем до 30 кб.
16 февраля «Баян» вместе с «Аскольдом», «Новиком» и «Дианой» безуспешно выходили на поиски передовой базы неприятеля.
22 февраля состоялся очередной выход, изначально направленный на конвоирование четырех пароходов из Дальнего в Порт-Артур, однако затем эта задача была отменена. Новое приказание предписывало идти к району Инчендзы для отражения вражеского десанта, сведения о котором были получены от начальника телеграфной станции. Тревога оказалась ложной – за вражеский десант были приняты русские миноносцы, ранее вышедшие в этот район для осмотра побережья.

                                                 Участие в активных действиях флота.

24 февраля в Порт-Артур прибыл новый командующий флотом – адмирал С. О. Макаров. Вместо контр-адмирала М. П. Моласа новым командующим крейсерским отрядом был назначен капитан 1-го ранга Н. К. Рейценштейн. Активность нового командующего сказалась на количестве выходов в море как отдельных кораблей, так и всей эскадры. Уже 26 февраля это привело к гибели миноносца «Стерегущий», возвращавшегося из ночного похода вместе с миноносцем «Решительный». Последнему удалось проскочить в крепость, а «Стерегущий» был расстрелян японскими миноносцами. На выручку погибающим товарищам немедленно вышел сам Макаров на «Новике», вслед за ним с якоря снялся «Баян». Спасти миноносец не удалось, более того, на горизонте показалась японская эскадра, открывшая огонь сначала по русским крейсерам, а затем по внутреннему рейду и кораблям, стоявшим на нем. Лишь по счастливой случайности японские снаряды почти не причинили вреда целям. Безнаказанно обстреляв русские корабли, японцы удалились. 27 февраля вся русская эскадра вышла в море и провела там целый день, занимаясь отработкой навыков совместного плавания и маневрирования.

Корабли Тихоокеанской эскадры на рейде Порт-Артура. Справа налево: «Баян», «Победа», «Пересвет», «Полтава»

6 марта японцы вновь бомбардировали крепость с моря, но получили отпор – из гавани им ответили орудия броненосцев «Победа» и «Ретвизан». Японские корабли ретировались. «Баян» в тот день выполнял свои прямые обязанности разведчика – сблизившись с японской эскадрой, он рассмотрел входившие в ее состав корабли, о чем и было доложено Макарову.
24 марта «Баян» конвоировал из Дальнего в Порт-Артур пароход «Эдуард Бари». На обратном переходе был встречен английский пароход «Хаймун», зафрахтованный газетой «Таймс». На его борту обнаружили 16 англичан, 39 китайцев и одного японца. Несмотря на подозрения о разведывательной миссии парохода, он был отпущен из-за отсутствия явных оснований для задержания.
Черный день Порт-Артурской эскадры
29 марта в Порт-Артур поступили сведения о готовящемся десанте японцев на Квантунский полуостров в непосредственной близости от русской крепости. Посчитав эту информацию достоверной, вечером 30 марта Макаров отправил в район островов Эллиот два отряда миноносцев для атаки вражеского десантного соединения. Прикрывать их возвращение с моря должен был «Баян», на следующее утро планировался выход в море всей эскадры, чтобы добить японское соединение. При возвращении миноносец «Страшный» отстал от отряда и в темноте принял вражеские миноносцы за свои. Утром стороны разглядели друг друга, и начался неравный бой, в котором «Страшный» практически сразу потерял ход и почти всю артиллерию. Получив сведения о попавшем в беду миноносце, «Баян», покинувший гавань еще на рассвете, поспешил на выручку вместе с двумя дежурными миноносцами.
Отогнав японские корабли, «Баян» подошел к месту гибели «Страшного» и спустил на воду шлюпки для спасения людей. Тем временем со стороны моря приближалась японская эскадра в составе крейсеров «Асама», «Токива», «Касаги», «Такасаго», «Титосе» и «Ёсино». Они немедленно открыли огонь по «Баяну», оставшемуся в одиночестве, так как русские миноносцы, бывшие с ним, начали отход в Порт-Артур. Под вражеским огнем шлюпкам с «Баяна» удалось подобрать из воды четырех матросов со «Страшного», еще один человек был спасен непосредственно с борта крейсера. Учитывая колоссальное преимущество японцев в артиллерии, командир «Баяна» принял решение о прекращении спасательной операции и поднял на борт шлюпки, после чего начал отходить в сторону крепости. По счастливой случайности крейсер не пострадал во время этого боя, впрочем, как и противник.

«Баян» выходит из внутреннего рейда Порт-Артура на выручку миноносцу «Страшный», 31 марта 1904 года.

Немедленно после получения сигнала с «Баяна» о вражеских крейсерах Макаров приказал «Диане», «Аскольду» и «Новику» выдвигаться ему на помощь. Сам он спустя час вышел в море на броненосце «Петропавловск», вслед за которым шла «Полтава». Остальные русские корабли замешкались с выходом из-за сильного ветра, мешавшего буксирам. Встретив свои броненосцы, «Баян» возглавил русский отряд, поведя его на противника. Теперь перевес в силах был уже на стороне русского отряда – два броненосца и четыре крейсера против двух броненосных и четырех бронепалубных крейсеров. Макаров решил воспользоваться этим и разгромить вражеский отряд до подхода подкреплений. Завязался бой, но вскоре японцы повернули навстречу своим главным силам (шесть броненосцев и два броненосных крейсера), и отступать пришлось уже русскому отряду. Вернувшись к Порт-Артуру и встретившись с отставшими броненосцами, Макаров снова развернулся навстречу японцам.
Назревало генеральное сражение двух флотов, однако состояться в тот день ему не было суждено. Примерно в 9:42 флагманский броненосец «Петропавловск» подорвался на японской минной банке и затонул после детонации погребов. Адмирал Макаров погиб. Вскоре коснулся мины броненосец «Победа», однако взрыв не привел к его гибели. На русской эскадре началась паника, поскольку моряки подумали, что их атаковали подводные лодки. Беспорядочно стреляя по воде, русские корабли уходили во внутреннюю гавань Порт-Артура… «Баян» остался снаружи, наблюдая за действиями противника, который через несколько часов скрылся за горизонтом.
В осаде
После гибели Макарова командование эскадрой принял контр-адмирал В. К. Витгефт. Не осмеливаясь брать на себя ответственность за судьбу эскадры, он фактически свернул все операции на море. Как следствие этого, 22 апреля состоялась высадка японской армии на Квантунском полуострове – вскоре сухопутное сообщение крепости с материковой Россией было перерезано. Началась наземная операция по взятию Порт-Артура…
В этот период с русских кораблей начали снимать орудия, которые вместе с комендорами срочно отправлялись на усиление сухопутного фронта (впрочем, крейсеров это поначалу не касалось). Кроме того, началось формирование сводных батальонов из моряков, в один из которых вошла рота с «Баяна» и «Паллады».
В мае удача, казалось, улыбнулась русским морякам. По инициативе командира минного транспорта «Амур» капитана 2-го ранга Ф. Н. Иванова было выставлено минное заграждение, на котором 2 мая погибли два японских броненосца – «Хацусе» и «Ясима». Учитывая, что поврежденные «Ретвизан» и «Цесаревич» заканчивали ремонт, русский флот вновь получил преимущество в линейных кораблях.
10 июня состоялся выход эскадры из Порт-Артура в море – его целью было объявлено достижение Владивостока. Встретив в море японскую эскадру в полном составе, русские корабли вернулись обратно в Порт-Артур, при этом броненосец «Севастополь» подорвался на мине. «Баян», участвовавший в этом походе, благополучно избежал ночных атак миноносцев и подрыва на японском заграждении возле своей базы. При этом в темноте артиллеристами «Баяна» едва не был потоплен минный крейсер «Всадник», принятый за японский миноносец.

Крейсер «Баян», за ним – один крейсеров типа «Диана»

26 июня «Баян» получил новую для себя задачу – обстрел сухопутных позиций японцев. В море вышел отряд из броненосца «Полтава», крейсеров «Баян», «Паллада», «Диана», «Новик», одиннадцати миноносцев и двух канонерских лодок. Отогнав старые японские крейсера «Хасидате» и «Ицукусима», отряд выполнил свою задачу и вернулся в Порт-Артур. При возвращении на «Баяне» произошел опасный инцидент – из-за ошибки матроса при спуске в погреб беседки с 75-мм патронами головная часть одного из боеприпасов ударила по капсюлю другого. Произошло воспламенение заряда. К счастью, пламя не перекинулось на соседние патроны, и пожар был быстро залит водой.
13 июля состоялся следующий выход на обстрел сухопутных позиций врага. «Баян» в течение получаса обстреливал японские войска, по словам генерала Р. И. Кондратенко, сорвав атаку японцев и заслужив от него «сердечную благодарность». По возвращении в Порт-Артур произошла перестрелка между «Баяном» и японским отрядом из старого броненосца «Тин-Эн» и крейсеров «Мацусима», «Хасидате» и «Ицукусима». По словам русских моряков, им удалось добиться одного попадания в корму «Ицукусимы», после чего японцы скрылись. Японскими источниками это попадание не подтверждается.
На следующий день японцы возобновили интенсивные атаки на русские позиции, и сухопутное командование вновь запросило помощи у моряков. Выполнить «заявку» должны были крейсера «Баян», «Аскольд», «Паллада», «Новик», а также канонерские лодки «Гремящий» и «Отважный» под прикрытием миноносцев и броненосца «Ретвизан». На обратном пути опять произошла перестрелка с японскими кораблями – на этот раз с броненосными крейсерами «Ниссин» и «Касуга», которым отвечал «Ретвизан». Из-за большой дистанции стрельбы ни одна из сторон попаданий не добилась.
Но «Баян» подстерегало другое несчастье – при входе в гавань он коснулся правым бортом японской мины. 8000-тонный корабль подбросило как щепку, вода хлынула внутрь корпуса. Оказались затоплены носовое котельное отделение, две угольные ямы и бортовой коридор, но дальнейшее распространение воды было остановлено водонепроницаемыми переборками. С сильным дифферентом и креном на правый борт крейсер вошел в гавань, где к нему подошел спасательный пароход «Силач». Непосредственной угрозы гибели не было, поэтому «Баян» ввели в док спустя неделю – 22 июля. К этому времени с него уже сняли все 152-мм и часть 75-мм орудий, которые отправили для установки на другие корабли, готовившиеся к новой попытке прорыва, намеченной на 28 июля. К сожалению, «Баян», самый сильный крейсер русской эскадры, участвовать в прорыве уже не мог.

Крейсер «Баян» в доке во время заделки минной пробоины.

Ремонт занял два месяца и завершился 15 сентября. К этому времени руководство эскадры окончательно оставило мысли о противоборстве с японцами на море. Роль кораблей, для защиты которых и существовала крепость Порт-Артур, свелась к поставке на сухопутный фронт орудий, снарядов, десантных рот и периодическим коротким выходам для обстрела вражеских войск. Следует отметить, что моряки, в том числе, и с «Баяна», отлично проявили себя в войне на суше, продемонстрировав героизм и личную инициативу. Так, по инициативе старшего минера «Баяна» лейтенанта Н. Л. Подгурского для борьбы с японскими укреплениями были применены метательные торпедные аппараты, снятые с паровых катеров. Взрыв торпеды, выбрасываемой метательным зарядом на расстояние до 100 м, производил сильные разрушения во вражеских окопах. Кроме того, Подгурский предложил скатывать на позиции японцев морские мины заграждения, которые благодаря своей шарообразной форме отлично подходили для этого. Испытания этого оружия прошли в сентябре на Кумирненском редуте.

                                Николай Люцианович Подгурский.

Результат превзошел все ожидания – взрыв 56 кг пироксилина полностью разрушил участок японских позиций, вызвав панику среди вражеских солдат. Благодаря успешным действиям Подгурского, взорвавшего японский опорный пункт на горе Высокой, падение этой важнейшей позиции было отсрочено на два месяца. Всего же в боях на сухопутном фронте участвовали около 400 моряков с «Баяна», почти 300 из которых погибли или были ранены.

                                                  Агония и гибель «Баяна»

Подрыв на мине, помешавший «Баяну» выйти в море 28 июля, как оказалось, поставил крест на его дальнейшей судьбе. Хотя полученные повреждения не были «смертельными», благоприятный момент для прорыва был упущен. Началась бомбардировка Порт-Артура японской артиллерией, пока еще без корректировки огня. В августе, когда «Баян» еще стоял в доке, в него попали несколько 120- и 152-мм снарядов. Хотя серьезных повреждений они причинить не могли, эти обстрелы затягивали окончание ремонта, вынуждая мастеровых работать преимущественно в ночное время.
15 сентября «Баян» снова вошел в строй – его новым командиром стал капитан 2-го ранга Ф. Н. Иванов. На крейсер вернули четыре из восьми снятых ранее 152-мм орудия. 27 сентября в «Баян» попали четыре 280-мм снаряда, один из которых разорвался в левом машинном отделении, вызвав тяжелые повреждения. Спасаясь от новых попаданий, 3 октября «Баян» перешел на внешний рейд, но и там не было спасения от японских снарядов. Согласно рапорту Ф. Н. Иванова, в тот день крейсер поразили 7 снарядов, причинившие новые повреждения, а также убившие и ранившие несколько человек. Часть снарядов пробила не только верхнюю и жилую, но и броневую палубу. Всего с 27 сентября по 18 октября в «Баян» попало 16 снарядов, из них 6 – калибра 280 мм. Тем не менее, крейсер еще не вышел из строя, на нем оставался неприкосновенный запас из тысячи 152-мм снарядов на случай, если все-таки состоится попытка прорыва во Владивосток. 23 ноября на «Баян» были доставлены два 152-мм орудия с крейсера «Паллада», на следующий день – еще два. Но время, отведенное крейсеру судьбой, уже почти истекло…

Крейсер «Баян» под огнем японских осадных орудий. На крейсере виден пожар, на заднем плане – минный транспорт «Амур»

22 ноября в результате штурма пала гора Высокая – японцы получили отличный корректировочный пункт, и начался методичный, прицельный расстрел русских кораблей. Очередь «Баяна» настала 25 ноября. С утра крейсер, стоявший у стенки в районе Золотой горы, начала обстреливать тяжелая артиллерия. Почти весь экипаж был свезен на берег, на корабле остались лишь несколько офицеров и небольшая команда, необходимая для тушения пожаров. Попадания тяжелых снарядов вызывали серьезные повреждения, пробивая борта, палубы, вызывая сильные пожары. Из-за опасности проникновения пламени в отделения боезапаса были затоплены погреба носовой башни, а вскоре и вся носовая группа погребов. Крейсер серьезно осел носом. На следующий день расстрел продолжился. Через новые пробоины вода беспрепятственно проникала в корпус, были затоплены все оставшиеся артиллерийские погреба. «Баян» сел на грунт, во время прилива уровень воды поднимался выше батарейной палубы.
В дальнейшем с полузатопленного крейсера были сняты одиннадцать 75-мм орудий, частично выгружен боезапас, еще пригодный для стрельбы, а также обмундирование и другое имущество. 29 ноября остатки команды были направлены на сухопутный фронт в качестве резерва. «Баян» был заминирован, а 19 декабря, за сутки до сдачи Порт-Артура – подорван.

Крейсер «Баян» после капитуляции Порт-Артура.

После захвата Порт-Артура японцы приступили к подъему затопленных кораблей, в том числе, и «Баяна». В конце 1905 года им удалось поднять его и отбуксировать на ремонт в Майдзуру. В 1908 году бывший «Баян», получивший имя «Асо», вошел в состав японского флота, на нем заменили котлы и установили новую артиллерию системы Армстронга. В 1917 году «Асо» был перестроен в минный заградитель, а в 1930 году – исключен из списков флота. В 1932 году его потопили на учениях тяжелые крейсера «Миоко» и «Нати».
Прослужив в русском флоте совсем недолго, «Баян» полностью оправдал свое существование, блестяще проявив себя при обороне Порт-Артура. Он не раз смело вступал в бой с превосходящими силами противника, выходил на разведку, прикрывал действия миноносцев и канонерских лодок, обеспечивал охрану порт-артурского рейда, конвоировал транспорты и заградители, обстреливал береговые позиции врага. Его звездным часом должен был стать бой 28 июля – хорошая защита и высокая скорость могли проявить себя в полной мере. Увы, этого не случилось, как не произошло и прорыва в конце осады Порт-Артура. Тем не менее, за свою короткую боевую карьеру «Баян» успел покрыть себя славой, на деле подтвердив репутацию лучшего крейсера Порт-Артурской эскадры.

Основные тактико-технические характеристики крейсера «Баян»

ВОДОИЗМЕЩЕНИЕ НОРМАЛЬНОЕ ПРОЕКТНОЕ (ПОЛНОЕ), Т
7802 (8237)
ДЛИНА НАИБОЛЬШАЯ, М
137
ШИРИНА НАИБОЛЬШАЯ, М
17,6
ОСАДКА, М
6,5
КОЛИЧЕСТВО ПАРОВЫХ МАШИН
2
СУММАРНАЯ МОЩНОСТЬ МАШИН ПРОЕКТНАЯ (ФАКТИЧЕСКАЯ), Л. С.
16500 (17400)
МАКСИМАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ ПРОЕКТНАЯ, УЗ
21
ЗАПАС УГЛЯ НОРМАЛЬНЫЙ (ПОЛНЫЙ), Т
750 (1200)
ДАЛЬНОСТЬ ПЛАВАНИЯ, МИЛЬ
2100 при 14 узлах; 3900 при 10 узлах
ТОЛЩИНА БРОНЕПОЯСА ПО ВАТЕРЛИНИИ, ММ
100–200
ТОЛЩИНА ВЕРХНЕГО БРОНЕПОЯСА И КАЗЕМАТОВ, ММ
60+20 мм подложка
ТОЛЩИНА БРОНИ БАШЕН, ММ
150
ТОЛЩИНА БОЕВОЙ РУБКИ, ММ
160
ТОЛЩИНА БРОНЕПАЛУБЫ, ММ
30+20 мм подложка
АРТИЛЛЕРИЙСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ, КОЛИЧЕСТВО ОРУДИЙ – КАЛИБР, ММ
2–203 мм
8–152 мм
20–75 мм
8–47 мм
2–37 мм
2 пулемета
ТОРПЕДНОЕ ВООРУЖЕНИЕ, КОЛИЧЕСТВО АППАРАТОВ – КАЛИБР, ММ
2–381

Отредактировано Владимир Белорус (2018-09-08 18:08:15)

Когда размер не имеет значения. Примеры доблести русского флота.

Многим знаком библейский сюжет про Давида и Голиафа, в котором победителем выходит вовсе не воин-великан Голиаф, а совсем юный и неопытный в военном деле Давид. Данный сюжет много раз находил воплощение в реальной жизни, история знает немало примеров, когда в поединке двух противников размер и сила сторон не имели решающего значения. Так вышло, что два таких примера из истории российского флота пришлись на один и тот же день – 14 мая. Именно в этот день в 1829 году российский 20-пушечный бриг «Меркурий» вступил в бой с двумя турецкими линейными кораблями и вышел из него победителем. Второй случай произошел 14 мая 1877 года, когда два крошечных катера «Царевич» и «Ксения» потопили шестовыми минами турецкий речной монитор «Сейфи».

Бой «Меркурия» с турецкими линейными кораблями

14 мая 1829 года, во время Русско-турецкой войны 1828-1829 годов три русских военных корабля, фрегат «Штандарт», бриги «Орфей» и «Меркурий», крейсировали на траверзе Пендераклии, когда обнаружили приближающуюся к ним турецкую эскадру, которая во много раз превосходила их по численности. Так как принимать неравный бой не было никакой необходимости, командир «Штандарта» капитан-лейтенант Павел Яковлевич Сахновский приказал отступить, корабли развернулись в сторону Севастополя. Дувший в тот день на море низовой ветер был слаб, поэтому бриг «Меркурий», обладавший худшими ходовыми качествами, начал отставать, несмотря на то, что его команда пустила в ход и весла. Русский бриг смогли нагнать два линейных корабля турецкого флота: 110-пушечный «Селимие» и 74-пушечный «Реал-бей».
Бриг «Меркурий» представлял собой двухмачтовый корабль водоизмещением около 450 тонн, экипаж корабля состоял из 115 человек. От других бригов русского флота данный корабль отличался меньшей осадкой, а также оснащением веслами (по 7 на борт), гребли данными веслами стоя. Вооружение брига состояло из 18 24-фунтовых карронад, которые были предназначены для ближнего боя и двух переносных 3-фунтовых длинноствольных пушек, имевших большую дальность стрельбы. В случае необходимости данные пушки можно было использовать и в качестве ретирадных в портах гакборта, и в качестве погонных при размещении в носовых портах. Это позволяло использовать их и при отступлении, и при преследовании кораблей противника. Орудийные порты, установленных на верхней палубе брига карронад, не закрывались, так как через них производился сток воды, попадающей на палубу.

Несмотря на неравенство сил, многократное превосходство противника в артиллерийском вооружении и экипаже, «Меркурий» не сдался врагу. Обойдя по очереди всех офицеров, командир брига Александр Иванович Казарский убедился в их единодушном желании принять бой с противником. Было решено, что, если в ходе боя будет сбит рангоут, откроется сильная течь, воды в трюме прибудет до невозможности откачиваться, то бриг должен быть взорван. Для исполнения этого решения Казарский положил на шпиль перед входом в пороховой склад заряженный пистолет, подорвать запасы пороха должен был кто-то из остающихся в живых членов команды. Отметая саму возможность сдачи врагу, кормовой флаг на бриге прибили к гафелю, чтобы он ни при каких обстоятельствах не был спущен.
Команда «Меркурия», которая решила предпочесть смерть бесчестию, навсегда вписала свое имя в историю, совершив самый настоящий подвиг. Развернувшийся бой с двумя преследующими бриг турецкими линейными кораблями закончился тем, что оба корабля противника вышли из боя с повреждениями в парусном вооружении, прекратив преследование небольшого, но дерзкого русского корабля.
Такой исход, казалось бы, заведомо провального предприятия, стал стечением многих обстоятельств, причем исследователи до сих пор спорят обо всей картине и ходе боя небольшого русского брига с двумя линейными кораблями турецкого флота. В успехе «Меркурия», который избежал гибели и плена, помимо, безусловной храбрости, самоотверженности и отличной выучки команды во главе с командиром корабля, сыграло свою роль и то, что за полтора года до этого в Наваринском сражении была уничтожена лучшая часть турецкого флота, погибло и было ранено огромное количество моряков, что значительно ослабило все морские силы Турции. Команда «Меркурия» столкнулась в бою с недостаточно подготовленными командирами и матросами, вчерашними рекрутами, которые не смогли быстро справиться с нанесенными им бригом повреждениями. Безусловно, помогло Казарскому и его команде и с погодой. Слабый ветер, который временами совсем затихал, в какой-то момент почти обездвижил корабли противника, тогда как «Меркурий», имеющий весла, мог не просто маневрировать, но и медленно, но верно отрываться от противника, увеличивая дистанцию.

Картина Михаила Ткаченко, 1907 год

Немаловажным фактором, который не позволил туркам пустить «Меркурий» на дно и превратить его в гору щепок, стало и то, что на протяжении большей части боя, за исключением нескольких эпизодов, турецкие моряки не могли использовать более 8-10 носовых орудий своих кораблей, так как в бортовых портах их пушки могли поворачиваться не более чем на 15 градусов, в то время как короткие карронады «Меркурия» для ближнего боя имели куда больше возможностей для прицеливания и могли вести огонь по такелажу и рангоуту турецких кораблей. За время всего боя вследствие грамотного и активного маневрирования «Меркурия» турецкие корабли так и не смогли занять выгодного траверзного положения относительно противника. Таким образом, кажущееся разгромным преимущество турецких кораблей в артиллерии сводилось на нет, большую часть сражения соотношение действующих турецких и русских пушек было практически одинаковым.
За время боя, который продолжался более трех часов, экипаж «Меркурия» потерял 10 человек: 4 убитыми и 6 ранеными, что уже было равносильно чуду. Капитан корабля был контужен, но не прекращал управления судном. Всего бриг получил 22 пробоины в корпусе, 133 пробоины в парусах, 148 повреждений в такелаже и 16 повреждений в рангоуте, на борту были разбиты все небольшие гребные суда, также была повреждена одна карронада. Но корабль сохранил плавучесть и способность двигаться и уже на следующий день с гордо поднятым флагом соединился с основными силами русского флота, который вышел из Сизополя.

Картина Айвазовского. Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими кораблями встречается с русской эскадрой, 1848 год

За свой подвиг бриг «Меркурий» вторым после линейного корабля «Азов», отличившегося в Наваринском сражении, был награжден кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. Торжественная церемония поднятия флага и вымпела прошла 3 мая 1830 года, на ней присутствовал капитан брига Александр Иванович Казарский. Командир, офицеры и матросы брига были представлены к различным наградам. А в 1839 году в Севастополе был открыт памятник Казарскому и подвигу брига «Меркурий», инициатором его создания был командующий Черноморской эскадрой адмирал Михаил Петрович Лазарев.

                                 Одинокий замерзший ковбой.

Речь пойдет о крейсере «Мурманск». Судьба этого корабля чем-то схожа с линкором «Архангельск», о котором уже был рассказ.
Свой путь крейсер, о котором пойдет речь, начал в городе Такома, в Соединенных Штатах, где он был построен и спущен на воду 29 июня 1922 года, а через год вошел в состав американского флота. При крещении корабль получил имя «Милуоки». Это был крейсер класса «Омаха», со стандартным для того времени водоизмещением 7 960 тонн.

Паротурбинная установка мощностью 90 000 л. с. Позволяла развивать скорость до 30 узлов и пройти без дозаправок 6 600 миль экономичным ходом в 12 узлов.
Бронирование было не выдающимся, борт — 75 мм, палуба — 37 мм, башни — 6 мм.
Вооружение «Милуоки» состояло из 10 орудий главного калибра 152 мм, четыре из которых размещались в двух башнях и 6 обычных для того времени в казематах.
Кроме того, имелись 6 универсальных орудий калибра 76 мм, способных вести огонь как по надводным, так и по воздушным целям.

Зенитное вооружение состояло из 3 спаренных 40-мм установок и 12 20-мм «Эрликонов».

Минно-торпедным вооружением служили 2 трехтрубных торпедных аппарата 533 мм и 2 бомбомета МК-6.

В 1940 году корабль был оснащен радиолокаторами в количестве 4 штук.

Установка SC для обнаружения воздушных целей, SG для обнаружения надводных целей, Мк.3 для наводки орудий на крейсер поставили целых две: основную и дублирующую.
Кроме того, крейсер имел две катапульты и два гидросамолета-разведчика. В целом довольно неплохой легкий крейсер.
«Милуоки» с 1928 по 1940 годы исправно нес службу на Тихом океане, находясь в составе 2-й дивизии крейсеров Азиатского флота. В конце 1940 года, крейсер передали во 2-ю дивизию крейсеров на Атлантику. С начала Второй Мировой войны, после вступления США в войну был назначен для несения службы в составе океанских патрульных сил.
После выполнения краткого боевого выхода в Тихий океан для прикрытия конвоя в начале 1942 года, базировался на Ресифе, и на протяжении последующих двух лет патрулировал Южную Атлантику.
В феврале 1944 года крейсер возвратился в Нью-Йорк для ремонта и далее использовался в Северной Атлантике.
В марте 1944 года «Милуоки» сопровождал в СССР конвой JW-58, а по прибытии в Мурманск был передан ВМФ СССР вместо итальянского крейсера «Duca d'Aosta».
Передача состоялась 20 апреля 1944 года, после чего корабль переименовали в «Мурманск». Американский экипаж на кораблях обратного конвоя вернулся в Америку.
Стоит отметить, что из всех кораблей, полученных от союзников согласно договору, «Милуоки» стал единственным кораблем, переданным согласно букве договора, то есть, в советском порту.
К лету крейсер был полностью освоен советской командой и начал осуществлять совместные плавания с другими кораблями флота.
Первый выход в море состоялся 4 июля 1944 года. Отряд в составе крейсера «Мурманск», лидера «Баку», эсминцев «Гремящий», «Громкий», «Грозный» и «Разумный» вышел из Кольского залива в Белое море.

                           На рейде вместе с "Грозным" и "Гремящим"

На переходе командующий Северного флота управлял эволюциями кораблей соединения с помощью РЛС крейсера. В Белом море крейсер отрабатывал элементы взаимодействия с «Гремящим» и «Громким». Советские корабли впервые выполнили артиллерийские стрельбы по полигону на Летнем берегу Белого моря с использованием РЛС.
25 августа 1944 года началось формирование эскадры Северного флота. Эскадра формировалась из Отряда кораблей ВМФ СССР, прибывшего из Англии, и бригады эскадренных миноносцев. «Мурманск» также вошел в состав эскадры.
Осенью крейсер совершил единственную боевую операцию, которая осталась зафиксированной документально. 30 октября из Молотовска в Мурманск вышла группа из 15 транспортов и двух танкеров. Суда составляли Беломорскую группу конвоя RA-61. Боевое охранение транспортных судов возглавил «Мурманск». До окончания войны «Мурманск» в боевых операциях флота участия не принимал.
Пять лет крейсер нёс службу в составе эскадры Северного Флота, но большую часть времени провел на бочке на рейде Ваенги (Североморска), изредка совершая непродолжительные выходы в море для отработки задач боевой подготовки.
Пройдя в 1945 году плановый ремонт, «Мурманск» стал чаще выходить в море и даже принял участие в итоговых учениях эскадры в Белом море в августе 1947 года.
16 марта 1949 года в Филадельфии крейсер был возвращён ВМС США и продан на слом 10 декабря того же года.
Не очень примечательный путь боевого корабля. Почему я и заметил, что его судьба схожа с участью английского линкора, ставшего «Архангельском».
Волей-неволей задаешься вопросом, а стоило ли огород городить? С крейсером, правда, понятно, его, что называется, на рейд пригнали американцы. Но сколько усилий было вложено в тот же «Архангельск», у которого при сдаче обратно англичанам башни не проворачивались, так как они несколько лет бездействовали… А за переходом «Архангельска» и английских эсминцев стояла целая эпопея. Но эсминцы хотя бы повоевали.
По моему мнению, ценность откровенно старого линкора и крейсера не первой свежести скрывалась именно в радиоэлектронной начинке. Не секрет, что в области проектирования и постройки радарных систем СССР был очень мягко говоря, не на лидирующих позициях. И то, что эти корабли оказались в нашем распоряжении, несомненно, сыграло свою положительную роль, позволив как изучить РЛС союзников, так и подготовить кадры для работы с ними.
Так что американец не зря простоял в Ваенге, не зря.

Автор: Роман Скоморохов

Адмирал Макаров. Гений русского флота.

31 марта (13 апреля) 1904 года, 114 лет назад, погиб адмирал Степан Макаров. Россия знала много талантливых флотоводцев, побеждавших врага в морских сражениях, но Макаров был не просто героическим офицером, а блестящим теоретиком – новатором, во многом опережавшим свое время.

Степан Осипович Макаров был потомственным морским офицером. Его отец Осип Фёдорович Макарова (1813-1878) служил в Николаеве, а затем в Николаевске-на-Амуре. Степан Осипович родился в 1849 году в Николаеве и, как и его отец, избрал для себя карьеру морского офицера. В 1865 году Степан Макаров окончил Мореходное училище в Николаевске-на-Амуре, где готовили кадры для Корпуса флотских штурманов.
После окончания училища 16-летнего унтер-офицера назначили на корвет «Варяг», которым командовал капитан 2-го ранга Роберт Александрович Лунд – выдающийся человек, мореплаватель и участник кругосветного путешествия. Командир отозвался о юном Макарове как об очень перспективном моряке, демонстрировавшем прекрасные успехи в морском искусстве. Два года прослужил Макаров на корветах – сначала на корвете «Варяг», затем на корвете «Аскольд», которым командовал капитан-лейтенант Петр Иванович Полозов. В 1867 г. его произвели в гардемарины Морского кадетского корпуса и только в 1869 году присвоили первое офицерское звание мичмана российского флота. Уже в то время молодой мичман не просто нес службу, как большинство других морских офицеров, а стремился совмещать ее с научно-исследовательской работой.
Броненосная лодка «Русалка», на которую получил назначение Макаров, представляла собой новый для России того времени тип кораблей береговой обороны. Во-первых, корпус «Русалки» был бронирован, а во-вторых орудия главного калибра были размещены во вращающейся башне. Когда корабль следовал по узким шхерам, он столкнулся с подводным камнем. На корабль попало большое количество воды, после чего командир решил посадить «Русалку» на мель и приступить к водолазным работам. Молодого штурмана очень заинтересовали причины затопления «Русалки» и вскоре в «Морском сборнике» появилась статья мичмана Степана Макарова «Броненсоная лодка «Русалка». Исследования плавучести лодки и средства, предлагаемые для устранения этого качества». В ней мичман предложил свое видение решения проблемы в детальных рекомендациях, которые получили одобрение в российском Морском министерстве. Суть предложений мичмана Макарова сводилась к разделению корабля непроницаемыми перегородками, что позволило бы сохранить его плавучесть даже в случае затопления отдельных отсеков судна. Кроме того, с помощью стационарной системы откачки воды экипаж получал возможность максимально быстро удалять воду, которая проникала на корабль через поврежденный корпус.

Дальнейшая служба Макарова была связана с многочисленными войнами, которые вела Российская империя. Молодой офицер, будучи неплохим командиром, не забывал о технических новшествах. Когда во время русско-турецкой войны Морское министерство мобилизовало для военных нужд гражданские пароходы, один из них – «Великий князь Константин» - получил под свое командование лейтенант Макаров. Он произвел масштабное переоборудование судна, превратив его в базу для минных катеров. Именно пароход «Великий князь Константин» после начала войны первым вышел для выполнения боевых задач в Черное море. Во время боевых действий в декабре 1877 – январе 1878 гг. в районе Батума Макаров успешно использовал преимущества парохода, в том числе и минные катера, впервые применив самодвижущиеся мины – торпеды.
В 1880-1881 гг. Россия предприняла знаменитую Ахал-текинскую экспедицию с целью покорения воинственного туркменского племени текинцев. Основную роль в Ахал-текинской экспедиции играли сухопутные войска, но нашлись боевые задачи и для флота. Корабли осуществляли снабжение русских войск в Туркмении, перевозя грузы из Астрахани в Красноводск. Служил на Каспийском море в это время и Макаров. Он даже удостоился чести обменяться георгиевскими крестами с генералом Михаилом Дмитриевичем Скобелевым, командовавшим русскими войсками в Ахал-текинской экспедиции. Участие в русско-турецкой войне, в Ахал-текинской экспедиции, технические изобретения позволили Макарову сделать быструю карьеру. В 1881-1882 гг. он командовал пароходом «Тамань», а в 1885 – фрегатом «Князь Пожарский», затем в 1886-1889 гг. командовал корветом «Витязь», совершив кругосветное плавание.

Участие Макарова в кругосветном плавании – еще одна замечательная страница жизни легендарного моряка. В 1886 году 37-летний Макаров был капитаном 1-го ранга – очень неплохая для того времени морская карьера. Получив под командование корвет «Витязь», он повел его в кругосветное путешествие через Атлантический океан, затем обогнул Южную Америку и прибыл в Иокогаму, а далее, спустя почти год плавания, прибыл во Владивосток. Во время кругосветного путешествия экипажем корабля были осуществлены бесценные океанографические и другие исследования. Так, температура и удельный вес морской воды измерялись во время путешествия каждые четыре часа. Экипаж промерял глубины в разных частях океана, исследовал морские течения.
После кругосветного путешествия, во время которого Морское министерство получило огромный объем ценнейшей информации, авторитет капитана 1 ранга Макарова и на флоте, и в научной среде вознесся на небывалую высоту. Заслуги выдающегося офицера оценили по достоинству. Уже в 1890 году его произвели в контр-адмиралы и назначили младшим флагманом Балтийского флота. Макарову был всего 41 год. Спустя год службы в должности младшего флагмана Балтфлота, Степана Макарова перевели на должность главного инспектора морской артиллерии. Это было очень серьезное назначение – артиллерия всегда играла ключевую роль в морских сражениях, а Макарову предстояло отвечать за боеспособность и повышение эффективности всей морской артиллерии российского флота. И он с этим заданием с честью справился, внеся и личный вклад в укрепление флотской артиллерии. Например, именно Степаном Макаровым были разработаны т.н. «макаровские колпачки» - наконечники для бронебойных снарядов, которые флот принял на вооружение уже после гибели адмирала. Прослужив около двух лет главным инспектором морской артиллерии, контр-адмирал Макаров в 1894 году принял командование эскадрой в Средиземном море, а в следующем году был во главе эскадры переведен на Тихий океан.

Отношения Российской империи с соседней Японией обострялись. «Страна Восходящего солнца» имела свои далеко идущие планы относительно тихоокеанского побережья Китая и Кореи, которые рассматривала в качестве своей потенциальной сферы влияния и Российская империя. Поскольку Макаров был прекрасно знаком с военно-политической ситуацией на Тихом океане, он настаивал на необходимости укрепления российских военно-морских сил в этом регионе. Еще за десять лет до начала русско-японской войны контр-адмирал Макаров прекрасно понимал, что рано или поздно Российская и Японская империи вступят в стадию прямой военной конфронтации, и считал, что флот России должен к неминуемой войне очень хорошо подготовиться. По мнению Макарова, японские военно-морские силы не стоило недооценивать. Адмирал хорошо понимал, что Япония стремится к модернизации своих вооруженных сил и флота в первую очередь, поэтому Россия не должна игнорировать тихоокеанское направление, занимаясь лишь развитием Балтийского и Черноморского флотов.
Однако, проконтролировать собственноручно ситуацию с развитием флота на Тихом океане Макарову не удалось. В 1896 году его вновь перевели в Европейскую часть России – на Балтийское море, где Макаров был назначен командующим Практической эскадрой Балтийского флота, а в 1899 году получил назначение на должность главного командира Кронштадтского порта и губернатора Кронштадта. Это была, прежде всего, административная должность, но и с такой работой адмирал прекрасно справлялся, не забывая о научных исследованиях. В 1896 году Степану Макарову было присвоено звание вице-адмирала флота.
Еще в 1895 году адмирал Макаров разработал русскую семафорную азбуку, которая вплоть до настоящего времени применяется на флоте. Азбука составлена в соответствии с русским алфавитом и включает 29 буквенных и 3 служебных знака. Каждой букве или условному знаку в семафорной азбуке соответствует определенное положение рук с флажками, а семафорное сообщение, соответственно, включает в себя слова, составляемые из букв, обозначаемых положениями рук с флажками. Лишь в 2011 г. семафорная азбука была исключена из учебных программ подготовки младших специалистов связи ВМФ России.
Примечательно, что именно адмирал Макаров стал одним из наиболее горячих сторонников развития Северного морского пути, о котором передовые умы русского флота говорили все чаще и чаще. Путешественник и флотоводец, Степан Макаров понимал, что именно обход через северные моря является наиболее быстрым и наиболее безопасным с военно-политической точки зрения морским путем с Балтийского моря на Тихий океан. Однако, для открытия Северного морского пути требовались особые условия в прохождении кораблей сквозь льды, и Макаров приступил к активной разработке теории ледокольных судов. Он принимал самое активное участие в руководстве строительством ледокола «Ермак», а в 1901 году, находясь на этом ледоколе, совершил экспедицию на острова Земли Франца-Иосифа.
В должности главного командира Кронштадтского порта вице-адмирал Макаров прослужил более четырех лет – до февраля 1904 года. В начале февраля он составил аналитическую записку, в которой подчеркивал, что через несколько дней Япония начнет войну против Российской империи. Как оказалось, вице-адмирал действительно был прав. 27 января (9 февраля) 1904 года началась Русско-японская война. Морское министерство сразу же вспомнило о «гении русского флота» - вице-адмирале Степане Макарове, командовавшем Кронштадтским портом. Как ценнейшего специалиста, его перевели на Дальний Восток - 1 (14) февраля 1904 года вице-адмирал Макаров был назначен командующим Тихоокеанской эскадрой. 24 февраля (8 марта) 1904 года он прибыл в Порт-Артур – на одну из главных баз русского флота на Тихом океане.

Степан Макаров буквально вдохнул новую жизнь в русские экипажи, дислоцировавшиеся в Порт-Артуре. Он сразу же приступил к организации регулярной боевой подготовки экипажей – начали проводиться учебные выходы в море, маневрирование и стрельбы, постановка мин, траление мин. Степан Макаров сумел убедить русских морских офицеров и матросов в возможности победы над японским флотом, хотя прежде в экипажах господствовали достаточно пессимистичные настроения. Два раза флот под командованием Макарова предотвращал попытки японского адмирала Того блокировать русские корабли на внешнем рейде и начать блокаду Порт-Артура. Вице-адмирал требовал от Морского министерства прислать по железной дороге в Порт-Артур 8 миноносцев и 40 миноносок в разобранном виде, но руководство министерства так и не удовлетворило требования адмирала. Флагманским кораблем вице-адмирала Макарова стал броненосец «Петропавловск», на котором Степан Макаров лично участвовал в боевых действиях.

30 марта 1904 года вице-адмирал Макаров выслал отряд миноносцев в разведывательный рейд, а утром 31 марта узнал, что миноносец «Страшный» вступил в неравное сражение с японскими кораблями. Командующий выслал на помощь «Страшному» крейсер «Баян», а затем решил отправиться на помощь миноносцу и сам. Командующий эскадрой вышел в море на флагманском броненосце «Петропавловск» и сумел отогнать японские корабли, но вскоре столкнулся с главными силами японского флота. Уходя от превосходящего по силам противника, броненосец «Петропавловск» повернул в сторону Порт-Артурской гавани, но в двух с половиной милях от берега флагманский корабль подорвался на якорной мине. От взрыва мины детонировал боезапас в носовом артиллерийском погребе. Броненосец «Петропавловск» затонул. С других кораблей, экипажи которых наблюдали взрыв «Петропавловска», спустили спасательные шлюпки. Удалось подобрать 80 человек, среди которых были командир «Петропавловска» капитан 1-го ранга Николай Матвеевич Яковлев и начальник военно-морского отдела штаба командующего флотом на Тихом океане капитан 2-го ранга Великий князь Кирилл Владимирович (двоюродный брат императора Николая II). Но вице-адмирала Степана Макарова не нашли – он пропал без вести. Гениальный русский флотоводец погиб вместе с 10 штабными офицерами, 17 или 18 корабельными офицерами и 650 или 652 матросами броненосца «Петропавловск». Трагическая гибель 55-летнего вице-адмирала Макарова, который мог еще долго служить России и внести еще больший вклад в развитие русского флота, стала колоссальной потерей для страны.
Имя Степана Осиповича Макарова золотыми буквами вписано в историю русского флота, в его честь названы учебные заведения морского флота – и военные (Тихоокеанский военно-морской институт во Владивостоке), и гражданские (Государственный университет морского и речного флота и Санкт-Петербургский колледж государственного университета морского и речного флота в Санкт-Петербурге), улицы российских городов, корабли. В ряде городов страны в память об адмирале Макарове поставлены памятники.

Автор: Илья Полонский

Источник Ссылка