сержант-1 написал(а):Примеров могу привести много, но это не изменит того факта, что едва ли не каждый летчик немцев сделал для своих войск больше, чем добрый полк наших.
Всю войну ведь наши войска страдали от немецких ударов с воздуха и (за очень редким исключением) не видели толку от нашей авиации.
Вот вполне характерный пример одного воздушного сражения:
В любимой советскими историками нашей воздушной "победе" на Кубани в апреле-мае 43-го, нашим 26-37 (в разное время) истребительным авиаполкам двух воздушных армий, ПВО, Черноморского флота, а также двум авиакорпусам и двум авиадивизиям из резерва Ставки — вполне успешно и, не сказать, что шибко напрягаясь, противостояли ПЯТЬ авиагрупп (полков, по-нашему) немецких истребителей (две из JG-3 и три из JG-52), имея при этом вполне рутинные потери, в обычном порядке восполняемые без проседания общей численности матчасти и лётного состава в них. Наибольшие потери (скорее всего, за апрельский период боев) понесла 2-я группа 52-й эскадры, из-за чего, видимо, ее чуть больше, чем на неделю отводили в Крым, и с 29-го апреля по 7-е мая она не принимала участия в боях.
При этом они обеспечили срыв попытки наших войск ликвидировать Таманский плацдарм, в том числе и с помощью своей бомбардировочной авиации. На наши войска, длительное время безуспешно штурмовавших "Голубую линию", немецкие бомбардировщики летали с авиабаз в Крыму и на Украине. Причем, пока немецкие бомбардировщики, выполнив эту задачу, не улетели оттель в Орловский выступ бомбить перед Курской битвой нашу промышленность в Поволжье, в отдельные дни они выполняли по нашим войскам на Кубани до 2600 боевых вылетов — по нескольку на каждый из экипажей боеготовых машин — при всей огромной массе нашей истребительной авиации, стянутой на этот, весьма узкий, участок фронта.
И, кстати, о приписках "асов" в этой «воздушной битве на Кубани»....
В воздушных боях за эти два месяца эти пять истребительных авиагрупп потеряли по всем причинам лишь сотню самолетов. 42 истребителя — уничтоженными нашими летчиками и зенитчиками и 58 — поврежденными ими.
Из них в воздушных боях сбито 28 истребителей и 20 вернулись на свои аэродромы с повреждениями от 20% до 50%. В исследованиях этой темы есть даже заводские номера каждой из этих машин.
Не очень при этом понятно, как их делить на все наши девять сотен наших истребителей, принимавших участие в этих боях? Только А.И. Покрышкин «сбил» более 10 «Мессершмиттов», а всему 16-му ГИАПу, в составе которого одним из комэсков был Покрышкин (у него в полку еще не самый большой счет), засчитано около сотни «уничтоженных стервятников» (причем, практически все — «Мессершмитты», общее количество которых на момент начала участия в боях 43-го года 16-го ГИАП насчитывалось аж 180 штук во всех пяти немецких группах. Надо при этом еще добавить, что в число немецких потерь вошло и два “Мессера» на которых дезертировали, перелетев к нам, два хорватских летчика (в составе 52-й эскадры против нас воевало два штаффеля (эскадрильи) «помощников» — одна с хорватскими, а другая — со словацкими пилотами).
Конечно, 16-й ГИАП воевал не на каких-то убогих ЛаГГах, или на еще очень «сырых» и ненадежных Ла-5, как многие из других наших полков. Воевал он на «Кобрах», вполне сопоставимых по летным данным и по техническому совершенству с немецкими Bf-109G2 и Bf-109G4 (при более мощном оружии, и лучшим взлетно-посадочным характеристикам), которыми на Тамани были вооружены немцы, но, все же, и другие полки воевали... . Да и на «Кобрах», помимо 16-го ГИАП, в этот период там воевали еще два полка (45-й и 298-й ИАПы).
Только один из шести полков (812-й ИАП) корпуса генерала Савицкого (летал на Як-1), пригнанный на Кубань из резерва Ставки 19-го апреля, потерял до своего отвода в тыл, за чуть более полутора месяцев, 18 пилотов только погибшими, в числе которых были и все три командира эскадрилий (из мемуаров выжившего ветерана этого полка — И.В. Федорова, изданных в советский период). Чтобы нескольким оставшимся в строю пилотам было, видимо, не так обидно, полку засчитали аж 50 «сбитых стервятников»….
А часть сбитых «Мессеров», не надо забывать, нужно еще отнести на счет стрелков наших штурмовиков и бомбардировщиков. Немцы подтверждают гибель при вынужденной посадке в расположении их пехоты, как минимум, одного из «Мессеров», подбитого стрелком нашего Пе-2.
Не шибко стеснялись с приписками и немцы. Но у них они были вполне на их обычном среднестатистическом уровне (2,5 заявки на один реально потерянный нами в воздушных боях самолет).
Но, опять же, не сбитых истребителей надо считать, какую бы цифирь там «асам» не насчитали…. Результат всей этой «битвы» никак не способствовал нашим планам по ликвидации немецкого плацдарма на Тамани и высвобождению нашего Северокавказского фронта с четырьмя его армиями для действий на решающих направлениях войны. Эта немецкая «заноза», сковывая большие силы наших войск, торчала в нашем глубоком тылу за сотни верст от решающих сражений 43-го года, вплоть до глубокой осени, когда наши войска вышли на Днепр блокировав этим Крым.
Как только наши войска, ценой больших потерь, 26-го мая 43-го вклинились в немецкую оборону «Голубой линии», последовал сокрушительный удар по ним немецких бомбардировщиков, буквально задавивший это наступление двух наших армий.
26-го мая немцы за три часа сбросили на них бомбы с 1500 бомбардировщиков, прилетавших с аэродромов Крыма и Донбасса, а 27-го немцы и вовсе поставили точку в этом нашем наступлении, совершив за день более 2600 ударов по нашим войскам группами по 50-100 бомбардировщиков…. Какой при этом ад творился на земле, представить не сложно.
Ну а наши асы ответили на этот бомбардировочный кошмар, выполнив за сутки лишь около тысячи боевых вылетов всей огромной армадой, включая и многочисленные бомбардировщики. В ЖБД самых активных истребительных полков в эти дни отмечено максимум по паре боевых вылетов на одну машину. Летали они лишь на кувыркалки с немецкими истребителями, «изолирующими», надо полагать, район прорыва наших войск для безнаказанной работы по ним немецких бомбардировщиков.
16-й ГИАП вполне рутинно выполнил за 26-е мая 36 б/в, а 27-го — 33 б/в. Правда, почти все вылеты 27-го мая — с воздушными боями. Летчикам полка записано 5 воздушных побед (в т.ч. один бомбардировщик), а безвозвратно потеряно 5 «Аэрокобр», в которых погибло два пилота а еще два получили ранения, выпрыгнув с парашютами. Еще две вернувшиеся «Кобры» имели серьезные повреждения, но подлежали ремонту.
Еще одним интересным моментом этой «воздушной битвы», в которой наши историки «завоевали воздушное превосходство» над немцами, являлось базирование всех пяти немецких истребительных групп (одна из которых еще в конце апреля улетела на Центральное направление) на пяти площадках — буквально в нескольких верстах от фронта. Наши летчики с воздуха хорошо видели взлет чуть ли не каждого немецкого истребителя. Но вот хоть чем-то помешать активной работе этих истребителей наше командование постеснялось. Не было даже попыток блокировать эти аэродромы силами истребителей.
Между тем, оно располагало еще 10-ю бомбардировочными полками Пе-2 и «Бостон», пятью полками АДД на Ил-4 и Ли-2ВВ, тремя полками «ночников» на По-2 и восемью полками штурмовиков.
При наличии такой мощи можно было бы не то что смолоть в пыль пять этих полевых площадок на Тамани, но и вымести немецкие бомбардировочные группы из Крыма, Сев. Таврии и из Донбасса.
Но с этих площадок эти 150-180 (в разное время апреля-мая 43-го) истребителей «замкнули на массу» огромную мощь нашей истребительной авиации, позволив вольготную работу своих бомбардировщиков по нашим войскам, а также не позволили большим силам наших бомбардировщиков и штурмовиков сколько-нибудь результативно работать по своим войскам и по районам базирования немецких бомбардировщиков. Немецкие бомбардировщики потерь понесли очень мало, что менее чем через неделю-другую после этой «битвы», где силами наших историков, мы «завоевали там господство в воздухе», в полной мере ощутила на себе промышленность Поволжья.
Утопив в крови нашу попытку ликвидировать Таманский плацдарм и высвободить большие силы нашего Северокавказского фронта, их основные силы бомбардировщиков улетели решать более актуальные проблемы войны, оставив нашу авиацию на Тамани делить свои «огромные» результаты и геройские звезды. А.И. Покрышкин за эти два месяца удостоился их аж в двух экземплярах, хоть, прикрывая его спину, за это время погибло три его ведомых, а один стал инвалидом. Хоть он в своих мемуарах и не нашел для них даже добрых слов, но все это хорошо раскрыто в воспоминаниях его однополчан. Этому полку, вообще, сильно повезло на обилие словоохотливых мемуаристов, переживших войну, хоть ту грызню за награды и разоблачение приписок друг у друга в мемуарах его ветеранов и не шибко приятно читать.
[edit]undefined[/edit]
Отредактировано сержант-1 (2019-01-27 12:37:25)
.
