РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ВОЕННЫЙ АРХИВ

Центральный государственный архив Советской армии.

По реестру 1754
Фонд № 32130 опись № 1 1936 – 1941
244 Стрелковый полк 82 мотострелковой дивизии
14 февраля 1932 – 30 мая 1939 года.
601 Стрелковый полк 82 Мотострелковой дивизии
31 мая 1939 года – 3 марта 1940 года 601 мотострелковый полк 82 мотострелковой дивизии.
4 марта 1940
Фонд 32130 опись №1
1936 – 1941 гг.
Порядковый № Заголовок единицы Даты начала и окончания (крайние даты)
Штаб
1 Исторический формуляр 244 стрелкового полка 82 мотострелковой дивизии 14 февраля – 1932 г. 1 ноября 1936 г.
1939 год.
2 Именные раздаточные ведомости на выдачу денежного довольствия военнослужащим полка 1 января – 20 декабря
3 тоже 1 июля – 31 декабря
4 тоже 1 января – 9 июня
1939 – 1940 год.
5 Именные раздаточные ведомости на выдачу денежного довольствия военнослужащим полка 1 ноября 1939 г. – 26 1940 г.
1939 – 1940 год.
6 Исторический формуляр полка 30 мая 1939 г. – 27 марта 1941 г.
7 Именные списки красноармейцев полка, принявших военную присягу. 12 июня 1939 г. – 1 января 1941 г.
1940 год.
8 Именные раздаточные ведомости на выдачу денежного довольствия военнослужащим полка 1 января – 24 июня
9 тоже 1 июля – 28 декабря
10 тоже 2 июля – 30 декабря 1940 г.
11 тоже 15 июля – 27 декабря
12 тоже 27 июля – 28 декабря
13 тоже 10 октября – 28 декабря
1941 год.
14 Именные раздаточные ведомости на выдачу денежного довольствия военнослужащим полка 1 января – 6 октября 1941 г.
15 тоже 14 января – 30 апреля
16 тоже 12 мая – 31 август
17 тоже 1 ноября – 10 ноября
В данную опись внесено 17 /семнадцать дел/ ед. хранения.
Листовую опись составила мл. н/с /Белоусова/
10 июня 1961 года.

наткнулся на статью:
https://cyberleninka.ru/article/n/voenn … ola/viewer
Японские исследования 2018, 1
DOI: 10.24411/2500-2872-2018-10004
Е.Л. Катасонова
Военнопленные Халхин-Гола
Статья посвящена истории cоветско-японского военного конфликта на реке Халхин-Гол
(Номонхан) (1939), который сыграл роль своеобразного детонатора Второй мировой войны. Это
событие произошло 79 лет назад, но по-прежнему продолжает оставаться темой дискуссий среди
историков России, Японии, Монголии и других стран. Одним из мало освещённых аспектов этой
проблемы является вопрос, связанный с военнопленными Халхин-Гола. До сих пор он остаётся
недостаточно изученным, а опубликованная статистика – противоречивой и неполной.
Ключевые слова: советско-японский пограничный конфликт, бои на Халхин-Голе (Номонхане),
военнопленные, поражение Японии, Советская армия, необъявленная война.
Khalhin-Gol: The Prisoners of the War
E.L. Katasonova
The article deals with the history of Khalhin-Gol (Nomonhan) Soviet-Japanese military conflict
(1939), influencing – as an outbreak – and shaping the course of World War. It has happened 79 years ago,
but still continues to be the topic for discussion among historians in Russia, Japan, Mongolia and other
countries. And one of the most obscure issues of this military conflict is the problem of prisoners’ of war
(POW). So far research of the topic remains quite poor and published data is contradictory and scarce.
Keywords: Soviet-Japanese border conflict, battles of Khalhin-Gol (Nomonhan), prisoners of war
(POW), Japanese defeat, Soviet Army, undeclared war.

https://cyberleninka.ru/article/n/voenn … ola/viewer
Японские исследования 2018, 1
DOI: 10.24411/2500-2872-2018-10004
Е.Л. Катасонова
Военнопленные Халхин-Гола
С 52
в июле, ни в августе 1939 г. не появилось в центральной прессе. Редкое исключение составили лишь региональные издания. Так, 16 июля 1939 г. в «Красноярском рабочем» сообщалось: «с 6 по 12 июля… монголо-советскими войсками захвачены 254 пленных… монголо-советской авиацией и
зенитным и артиллерийским огнём сбит 61 японский самолет. Из экипажей этих самолетов захвачено в плен 12 японских летчиков: капитан Маримото,
поручик Амано, поручик Мицутоми, подпоручик Минудо, фельдфебели – Сайто, Миадзимо, Фудзи, Мицутоми, унтер-офицеры – Исибе, Такамацо, Исидзава, Мотохара. Большинство из них тяжелораненые» [1]. Насколько верна эта информация – судить трудно: во всяком случае, сразу же бросается в глаза явно завышенная численность японских пленных, противоречащая позже объявленной статистике.
Что же касается центральных газет, то только 6 августа в них был опубликован указ о награждении некой танковой бригады орденом Ленина и о присвоении ей имени комбрига М.П. Яковлева. При этом не указывались ни номер бригады, ни за какие воинские достижения она была награждена высшей наградой СССР. На самом деле речь шла об 11-й танковой бригаде, которая награждалась за активное участие в боях на горе Баин-Цаган.
Одними из первых о халхин-гольских сражениях открыто заговорили писатели и поэты, воспев мужество и героизм советских солдат. Среди них – известный советский поэт Константин Симонов, который отправился на передовую в качестве военного корреспондента и описал увиденное там в своей поэме «Далеко на Востоке», романе «Товарищи по оружию», стихотворениях «Танк», «Кукла», «Самый храбрый» и т.д.
Военным же специалистам потребовалось около года для анализа и осмысления опыта военных действий в степях Монголии: в 1940 г. выходят книги П.И. Другова «Из опыта действий АБТВ на р. Халхин-Гол», «Боевые действия авиации в Монгольской Народной Республике», «Бои у Халхин-Гола» и др., в которых рассматривались главным образом военные аспекты этой проблемы. В том же году Генеральный штаб РККА издал монографию
«Действия 1-й армейской группы в Халхин-гольской операции» (май – сентябрь 1939 г.)» А далее последовало несколько десятков исторических исследований, воспоминаний участников боёв и т.д., большинство из которых вышло уже после окончания Великой Отечественной войны.
К числу наиболее заметных из них следует отнести следующие работы: Г.Н. Севостьянов «Политика великих держав на Дальнем Востоке накануне Второй мировой войны» (М., 1961) и статья того же автора «Военное и дипломатическое поражение Японии в период событий у реки Халхин-Гол. (Вопросы истории, 1957, № 8); М.В. Новиков «Победа на Халхин-Голе» (М., 1957); «Японский милитаризм. (Военно-историческое исследование)» (М., 1972), Г.В. Ефимов, А.М. Дубинский «Международные отношения на Дальнем Востоке», кн. 2, (М., 1973); А.С. Савин «Японский милитаризм в период Второй мировой войны» (М., 1979), И.И. Федюнинский «На Востоке» (М., 1985). Все они достаточно полно раскрывают особенности, ход и исход боевых действий, массовый героизм советских и монгольских воинов и т.д. Однако многие принципиально важные моменты этих событий остались за
рамками упомянутых исследований, что было во многом обусловлено идеологическими и политическими установками советского времени.
В связи с этим наибольший научный интерес могут представлять недавно вышедшие книги российских исследователей, которые отражают новые подходы к оценке и анализу произошедшего. Некоторые были написаны в связи с 70-летней годовщиной событий на

https://cyberleninka.ru/article/n/voenn … ola/viewer
Японские исследования 2018, 1
DOI: 10.24411/2500-2872-2018-10004
Е.Л. Катасонова
Военнопленные Халхин-Гола
С 54
поверженного противника. Достаточно напомнить, что Советский Союз и Япония ратифицировали Женевскую конвенцию об обращении с 
военнопленными 1949 г. с заметным опозданием – лишь в начале 1950-х годов.
Пожалуй, самый лучший пример отношения к военнопленным демонстрируют события русско-японской войны, разразившейся спустя 5 лет после принятия Первой Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1899 г. Тогда принципы международного гуманитарного права лишь только начинали входить в военную практику государств и не были до конца апробированы на практике. И, тем не менее, обе страны оказались верны букве принятых договорённостей в отношении к захваченному противнику. Царская Россия, выступившая инициатором Гаагской конференции, позиционировала себя в те годы как самая гуманная из великих держав. А Япония, недавно вступившая в мировое сообщество, старательно стремилась продемонстрировать себя в этом конфликте в роли цивилизованной стороны, тем самым заявляя о себе как о равной другим развитым капиталистическим державам.
Число японских военнопленных, оказавшихся тогда на российской территории, составляло 1776 человек. Они располагались в бывших военных казармах в деревне Медведь, ныне входящей в состав Новгородской области, и 197 человек – под Харбином. Количество же русских военнослужащих, захваченных японцами, определяется в 71 947 человек. Они размещались в 28 лагерях. В общем итоге на момент подписания Портсмутского мира в японском плену находилось 62 149 человек, 10 000 к тому времени были репатриированы на родину, 462 воина умерли на чужбине [2].
Принято считать, что отношение японцев к русским пленным должно было стать примером для других государств в области соблюдения норм международного гуманитарного права. Этот гуманитарный опыт лёг в основу будущих международных конвенций, связанных с обращением с военнопленными, больными и ранеными. Он сыграл позитивную роль и в области развития российско-японских культурных и общественных связей. Достаточно вспомнить ту помощь и поддержку, которую оказывало русским население Японии, а японцы, общаясь с русскими, получили возможность непосредственно познакомиться с их культурой и бытом. И всё это происходило вопреки широко распространённому в те годы в русской
и японской печати образу врага, растиражированному в обеих странах местной пропагандой.
Показательно и то, что наши страны тогда продемонстрировали приверженность Гаагской конвенции и на межгосударственном уровне. В Портсмутском мирном договоре (1905) присутствует специальная 13-я статья, посвящённая урегулированию проблем, связанных с содержанием военнопленных, что в дальнейшем было исключено из гуманитарной практики многих стран, несмотря на то, что гуманитарное право за эти годы значительно
продвинулось вперёд в своём развитии и применении.
Так, в 1907 г. Вторая Гаагская конференция мира в значительной степени расширила правовой режим военнопленных, и одним из основных разработчиков новой дополненной конвенции стал наш соотечественник – член Российской академии наук Ф.Ф. Мартенс. Плен, согласно этой конвенции, являлся лишь арестом в целях безопасности с пощадой жизни, здоровья и имущества пленных [3, с. 397].
Первая мировая война, в которой царская Россия и Япония выступали в качестве союзников, и приобретённый тогда в новых исторических условиях опыт военного плена поставил перед странами в этой гуманитарной области новые вопросы. Это продиктовало необходимость