Этот текст о трагедии в Беслане был написан корреспондентом газеты The New York Times Кристофером Чиверсом и напечатан в американском издании Esquire. Публикация в русском Esquire в сентябре 2006 года была дополнена фотографиями выживших участников событий.
Перевод Артема Осокина. Фотограф Павел Самохвалов.

11 сентября. День. Спортзал

Казбек Мисиков, 45 лет. Батраз Мисиков, 17 лет
Казбек Мисиков смотрел на бомбу, висевшую над его семьей. Это было примитивное устройство: пластмассовое ведро, наполненное пластиковой взрывчаткой, гвоздями и металлическими шариками. Весило оно килограмма три с половиной. Эта бомба стала для Казбека центром его существования. Он знал, что, если она взорвется, смертоносные осколки полетят в головы его жене и двоим сыновьям, ему самому.
За день он хорошо запомнил бомбу и синие проводки, соединявшие ее с системой взрывных устройств, которой террористы опутали помещение несколько часов назад. Затем он обвел глазами толпу заложников. Их было больше тысячи — захваченных утром рядом со зданием школы. Большую часть составляли дети; вместе с родителями и учителями они сидели, скорчившись на полу баскетбольной площадки. За прошедшие часы температура в зале поднялась, их импровизированная тюрьма стала зловонной. Здесь пахло мочой и страхом. Многие дети были раздеты. По их голым спинам стекал пот.
Взгляд Казбека остановился на террористах. Большинство из них покинуло зал, чтобы занять оборонительные позиции в основном здании школы. С заложниками оставалось лишь несколько человек в камуфляже или спортивных костюмах. Это были их охранники. На каждом был надет жилет с боеприпасами, на плечах — автомат Калашникова. Некоторые прятали лица под шлемами-масками, но по мере того как становилось жарче, почти все их сняли. Они были молоды. Одни вели себя как бывалые боевики, другие были просто полуграмотными головорезами, каких много появилось в Чечне и на всем Северном Кавказе за десять лет войны. Среди них были две женщины в поясах шахидок.
Казбек внимательно вглядывался в этих людей, стараясь запомнить их оружие, взрывные устройства, поведение, взаимоотношения друг с другом. В его голове вырисовалась схема их действий — запутанный план, нигде больше не существовавший. Он накладывался на мысленный план школы, в которой Казбек учился в детстве. Эта информация была бы полезной, если бы он сумел ей поделиться. Поэтому Казбек думал о побеге: он надеялся сообщить о расположении взрывчатки и боевиков спецназу, который концентрировался вокруг школы. Он предполагал, что осада кончится штурмом, и знал, что, когда российские солдаты ворвутся в здание, действия их будут сокрушительны и не точны. Он знал это, потому что и сам когда-то был солдатом.
Он обдумывал возможности. Как спасти семью? Бежать? Бездеятельно ждать? Сопротивляться? Рядом с ним были его жена Ирина и их сыновья: пятнадцатилетний Батраз и семилетний Ацамаз. Казбек был высокий мужчина с короткими темными волосами и усами. На скулах Батраза, который пошел ростом в отца, уже пробивался пушок. Казбек заставил его снять рубашку, чтобы стали видны худые мальчишеские плечи. Таким образом он надеялся убедить террористов, что, в отличие от отца, Батраз не опасен. Тогда его не отделят вместе с мужчинами. Ум Казбека был занят мучительными расчетами: он пытался найти оптимальный способ уберечь детей от ужаса, у которого было слишком много вариантов развития и в котором было слишком много неизвестных. Как поступить лучше? Да, он владеет информацией. Но даже если он сбежит, думал Казбек, террористы могут опознать его жену и детей и убить их. Они уже расстреляли несколько человек, в том числе Руслана Бетрозова, вина которого была только в том, что он говорил. Нет, думал Казбек, бежать нельзя. В то же время он понимал, что если устраивать восстание заложников, то оно должно быть мгновенным и всеобщим. В спортзале террористов было немного, но, по подсчетам Казбека, еще не менее тридцати ходили по школе. Как безоружная толпа сможет справиться с ними? Тем более что террористы сумели достигнуть подавляющего психологического преимущества еще до того момента, как были повешены бомбы. «Не дергайтесь. Если кто-нибудь окажет сопротивление, расстреляем 10 детей, а его оставим в живых, и пусть с этим живет». Нет, сопротивления не будет. Да и кто его возглавит? Среди заложников погибло слишком много мужчин. Некоторые были казнены. А почти все остальные стояли на коленях в главном коридоре, сцепив руки за головой.
Казбеку повезло. Террористы не заметили его во время последней «селекции». Он избежал расстрела. Теперь его ум работал размеренно и методично. Он не хотел, чтобы хоть кто-нибудь понял его замысел. Медленно, почти незаметно, его рука двигалась по полу к синему проводу. Казбеку было сорок три. В молодости он служил сапером. Он знал, как действуют взрывные устройства, и умел их обезвреживать. Бомба, висевшая наверху, была частью простой системы — разомкнутой электрической цепи, подсоединенной к автомобильному аккумулятору. Если террористы замкнут цепь, электрический ток пойдет из аккумулятора по проводам и приведет в действие детонаторы. Но если он разорвет провод внутри синей оплетки, ток не пойдет. Даже если цепь будет замкнута, бомба над головами его близких не взорвется. Большую часть дня Казбек сгибал и разгибал провод, чтобы прервать цепь. Это было вопросом времени. Он приподнял провод. Согнул — разогнул, согнул — разогнул, прямо глядя на людей, которые убили бы его, если бы узнали, чем он занят. Он отсоединит бомбу. Это уже шаг. А каждый шаг на счету. Его ум продолжал работать. Как спасти семью?
009:10. Школьный двор
Этим утром в бесланской школе № 1 должен был начаться учебный год, как всегда, с привычного ритуала. Вернувшиеся с каникул ученики всех классов, кроме первого, выстроились буквой «П» рядом со зданием из красного кирпича. Дети были одеты в форму: девочки в темные платья, мальчики — в темные брюки и белые рубашки. Погоду обещали жаркую, поэтому накануне администрация перенесла линейку на час раньше: в девять утра было еще относительно прохладно. Школьники суетились, в руках у них были цветы, коробки конфет, воздушные шары — они ждали ежегодного торжества, во время которого первоклассники пройдут колонной перед остальными учениками.
Залина Левина сидела за трибуной, здороваясь с проходящими мимо родителями, пришедшими на праздник. Ирина Налдикоева сидела с четырехлетней дочкой Аланой и посматривала на своего семилетнего Казбека в ряду второклассников. У Аиды Арчеговой в торжестве участвовали двое сыновей. Залина нянчила двухлетнюю внучку Амину. Они не собирались никуда идти, но девочка услышала музыку, увидела детей, бегущих к школе. «Бабушка, — сказала она, — пойдем потанцуем!» Залина надела джинсовое платье, и они с внучкой присоединились к толпе. Было уже очень тепло. Сейчас пойдут первоклаccники. Учебный год начался.
Террористы появились как из-под земли. Около школы остановился военный грузовик, из кузова посыпались люди, стрелявшие в воздух и кричавшие «Аллах акбар!» Они двигались быстро и уверенно, как будто каждый их шаг был рассчитан и отрепетирован. Несколько боевиков сразу отрезали праздничную линейку от школьных ворот. Сопротивления почти не было. Руслан Фраев, местный житель, пришедший в школу с несколькими родственниками, достал пистолет и начал стрелять. Он был убит.
Казалось, что террористы везде. Залина увидела бегущего человека в маске и с автоматом. Потом еще одного. Затем третьего. За спинами большинства учеников уже были боевики, но один из флангов линейки оказался не захвачен, и, пока Залина в замешательстве оставалась на месте, стоявшие там школьники бросились бежать. Ряды расстроились. В небо полетели десятки воздушных шаров, выпущенных детьми. Порядок сменился хаосом.
Дзеру Кудзаеву, семи лет, выбрали, чтобы она прозвонила в колокольчик, сидя на плечах старшеклассника, то есть дала знак к началу учебного года. Аслан Кудзаев, ее отец, нанял телеоператора футбольного клуба «Алания» Карена Мдинарадзе, чтобы тот снял на видеокамеру этот великий день. На Дзере было синее платье с белым фартуком и два белых банта в волосах. Она сидела на плечах у старшеклассника, когда появились террористы. Оба были быстро схвачены.
Многие из заложников не сразу поняли, что происходит. Аида Арчегова решила, что это отработка антитеррористической операции. Беслан находится примерно в полутора тысячах километров от Москвы, в зоне, дестабилизированной чеченскими войнами. К акциям силовиков привыкли. «Это учения?» — спросила Аида пробегавшего мимо террориста.
Он остановился. «Дура ты, что ли? Это захват школы», — ответил он.
Террористы согнали перепуганную толпу на задний двор, из которого не было выхода. В соседнем здании находилась котельная, в которую в поисках укрытия Залина забежала вместе с другими. В помещении другого выхода не было. Они оказались в ловушке. Дверь открылась. В проеме стоял мужчина в спортивном костюме. «Выходите, или я начну стрелять», — сказал он.
Залина не шелохнулась. Она решила, что будет взывать к милосердию. С ней была внучка, и Залина надеялась, что с маленьким ребенком ее отпустят. Она застыла на месте, пока в помещении не осталось уже никого, кроме нее и Амины. Террорист уставился на них. «Тебе что, особое приглашение нужно? — спросил он. — Или тебя здесь пристрелить?»
Онемев от страха, Залина вышла и присоединилась к людской массе, которая вела себя покорно, будто выдрессированная. Террористы оттеснили толпу к кирпичной стене школы и начали через дверь загонять людей в здание. Дело шло медленно, мужчины разбили окна и стали передавать детей. Уже тогда казалось, что террористов в школе несколько десятков. Они выстроились вдоль коридора, направляя людей в спортзал.
— Мы из Чечни, — сказал один. — Это захват. Мы хотим добиться вывода войск и освобождения Чечни.
Пока заложники собирались на баскетбольной площадке в зале, туда вошло еще несколько террористов. Один дал очередь в потолок.
— Всем молчать! — крикнул он. — Вы взяты в заложники. Успокойтесь. Прекратите панику, и никто не пострадает. Мы предъявим свои требования, если они будут выполнены, мы отпустим детей.
Правила были изложены. Никаких разговоров без разрешения. Говорить всем по‑русски, а не по-осетински, чтобы террористам все было понятно. Сотовые телефоны, фотоаппараты, видеокамеры — сдать. Каждая попытка сопротивления повлечет массовые казни, в том числе женщин и детей.
Когда террорист закончил, Руслан Бетрозов, приведший в школу двух своих сыновей, встал и перевел его указания на осетинский. Это был степенный мужчина сорока четырех лет, сохранявший самообладание. Террористы дали ему договорить. Когда он замолчал, один из них подошел поближе.
— Ты закончил? — спросил он. — Ты все сказал?
Бетрозов кивнул. Террорист ударил его прикладом. Мужчина упал на колени. Даже дети прекратили плакать. Террорист выстрелил Бетрозову в голову.