Еще один эпизод врезался в память о жизни в сержантской учебке, но уже из разряда приятных. После удаления гноя из пальца, рука первое время все равно болела и делать ею я мало что мог и был зачислен старшиной роты в разряд " полуинвалидов", типа легкотрудника. Старшина был срочником и был у него земляк хлеборезом в столовой, оба деды уже. Естественно, дедушке- хлеборезу по сроку службы работать было не положено, он приходил к нашему старшине и просил 2 недееспособных бойцов в помощь. Такие "воины" в ротах были всегда, от этого никто не застрахован. Кроме меня был еще один "инвалид", на кроссе натер ногу и ходил в одном сапоге, а на второй был тапочек. Так его и звали, не по имени, а просто (тапочек), вот  старшина ему в аренду нас и отдал. Хлеборез приходил к подъему, нас забирал, а вся рота с завистью, я так думаю,  смотрела нам вслед. Когда первый раз пришли в помещение хлеборезки, от запаха свежего хлеба, от вида блоков с маслом, изюма, сахара рафинада и чая без счета, стало дурно. Но" дедушка" оказался с понятием, что мы голодные постоянно и толку с нас голодных будет немного. Поэтому сразу сказал:"Вам час времени на завтрак, ешьте, что видите и сколько сможете в себя запихнуть, а я пойду на спорт. городок позанимаюсь, на Дембель нужно быть в форме. Можете себе представить, как мы ели с голодухи!!!: jumping  на толстенный кусок белого хлеба накладывали (подчеркиваю, именно накладывали) не менее толстенный слой масла, и все это посыпали изюмом и накрывали еще одним куском хлеба. Пока мы готовили этот деликатес, закипала 3-х литровая банка с лезвием, опущенным  вместо
кипятильника. Высыпали в банку целую пачку цейлонского чая и пировали. В чем заключалась наша помощь "дедушке" уже не помню, но вероятно не очень тяжелое дело. А сам хлеборез от безделья переносил мешки с крупами из одного угла в противоположенный и обратно(спортивн. форму поддерживал). С собой в роту таскать продукты не разрешал, но мы все равно умудрялись приносить и после отбоя в роте делились с парнями чем бог послал. Недели три продолжалась эта  лафа   , пока моя рука не поджила и до сих то время вспоминаю с удовольствием и с конечно с юмором