На фоне нашей казармы стоят бойцы: рядовой Сорока, Володя Синицын – из нашего призыва и товарищ помоложе, фамилию его не помню. День воскресный и, наверное, после обеда, потому как на плацу пустынно, а из окон парковой батареи (третий этаж) свисает обмундирование. Год семидесятый. Как раз в этом году был переход со старой армейской формы одежды на новую. Нам уже выдали «хэбэшку» по новой форме, и мы со всем своим старанием ушивали ее так же,  как и прежнюю. Галифе «с бутылками» отходило в прошлое, а новое доводили до состояния гусарских лосин. Куртки укорачивали, как и гимнастерки – на ладошку ниже ремня, но еще и приталивали. Все, наверное, помнят приталенные сорочки семидесятых. Вот Володя Синицын и стоит весь в собственном фасоне.

Между торцом казармы и нашим КПП в полк было пространство, где росли деревья, и мы по весне высаживали цветы. Настоящий армейский фэншуй.
Старые грядки  с кирпичиками убираем и готовим новое слово в садово-парковом искусстве, ну, а что?

И вот оно – это слово. Шины покрасили, цветы цветут. Ну, красиво же, правда? И как не сфотографироваться возле такой красоты. На фото Сережа Головин и я. Я стою в свежем, не ушитом еще «хэбэ», просто не успел сделать.
Не знаю, как у других, но у нас при командире Самойленко, за ушитый мундир или форму десять суток «губы» летело, как письмо на родину и думать было нечего. Уже при отбытии в Союз дал таки кому-то из дембелей десятку. Нашел в курилке обрезки от мундира, построил часть, быстро выяснил, кто и оформил по полной программе. И пошел дедуля на полковую «губу». Вот не бросай в курилке обрезки, лень тебе их за забор выбросить, что ли.
Я свой парадный мундир ушил в период междувластия, когда старого командира отзывали в Союз, а новый еще не вошел в курс дела. Расчет был прост: если ушился при Самойленко, то наказание уже понес, а мундир не исправишь, пусть живет. Так оно и вышло. Правда, Япринцев, человек был больше технический, а поэтому мягче и снисходительней.

И еще разик сфотографировались на фоне полкового плаца. Май месяц, тепло, каштаны цветут, и Сергей дежурил по КПП, а иначе б и не выпустили, строго было, но в «чипок» прорывались, бойцы мы или нет?

Сережа! Благодарю Вас за добрые слова, такое всегда приятно слышать, спасибо Вам.

Продолжим тему.

Что еще мы делали, да Новый год встречали ещё. Вот он – грядущий семидесятый. После праздничной лекции замполита, праздничного же ужина, еще и праздничный концерт дали своими силами. Был у нас свой самодеятельный ВИА «Импровиз», это, чтоб никто не сомневался, что парни играют. Если нет слуха, читай надпись на барабане и разумей. В то время еще не было ни Агутина, ни рэпа, а были песни и мелодии, разрешенные к исполнению. В моде были песни Валерия Ободзинского, его всесоюзный хит «Эти глаза напротив» пели на всех площадках и во всех кабаках, нас это тоже не обошло. На втором этаже здания столовой у нас был свой небольшой кинозал, вот в нем и давали представления.

Вот смотрю я на Володю Шкоду (фамилию не путать с действием) и вижу, что он-то точно поет «из Ободзинского»,  как там: «Льет ли теплый дождь, падает ли снег, я в подъезде возле дома твоего стою…» не, ну неплохо было, чтобы там не говорили, а было неплохо. Только вот фотографии маленько не того, ну такие уж вышли, а если, вдруг еще и ребята себя узнают, так и вовсе простительно. Итак, солист – Владимир Шкода-а-а-а….!

Вторая фотография: руководитель ансамбля – Михаих Куприков с гитарой и на ударных – Юрий Аксенов. Естественно барабан с надписью, а Юрка трезвый, но в бороде и очках и где только взял.

Следующие фотографии – это уже в учебном классе наших радистов. Подразделение управления гудит.

Я с бутылкой в руке, в «пэша» и с ножиком. Дежурил едреный корень и на Новый год, а? Конечно же, приятно осознавать, что на праздничное дежурство по защите Родины назначали лучших бойцов, но ведь враг тоже не дурак погулять, так, кто нападать будет. И получалось, что балбес сидит за праздничным столом, рожа у него от пончиков лоснится, а лучший красноармеец дрогнет на холоде и бдит. Я себе хоть «пэша» выговорил на дежурство, все как-то легче, а то все пончики трескают, Новый год празднуют, лимонадом заливаются, а ты как дурак в «парадке» и по коридору туда-сюда, туда-сюда…

А это уже на следующий день. Семидесятый год на дворе. Вышли на полковой плац сфотографироваться, ребята и меня пригласили. Елку на полковом плацу всегда ставили, вот мы около нее и снялись. Память, опять же не всех помнит. Крайний слева – Валера, гитарист из нашего ВИА, Володя Афонин, я, Толик Степин, не могу вспомнить, Валера Панков и, имена троих ребят тоже не могу вспомнить. Но год семидесятый помнится.

Сережа, я об аватарке. Сие не от разгильдяйства, а так вот смотрю, смотрю и там (в армии) ничего такого приличного подобрать не получается и здесь (сейчас) тоже. Может, просто одну какую-то фотографию и - всё. Малость в затруднении.

Валера Скосырев. Сибиряк. Дежурит по штабу части. Штаб у нас находился на первом этаже казармы. Часть-то небольшая была, так что на первом этаже еще размещалась и душевая комната для мытья, и комната для приема и карантина молодого пополнения.
Как-то история случилась. Главком ГСВГ маршал Кошевой, перед отъездом в Союз решил то ли инспекторскую поездку по частям провести, то ли еще чего, во всяком случае, однажды с утра по полку прошел слух – Кошевой едет. Тут всё и началось.
Мылись, чистились, скреблись, подметались, убирались, полковой плац нежился от любви и заботы, и только лишь деревья не красили.
К нам он тоже должен был зайти, а как же – ракетчики.
В тот день по штабу дежурил наряд от подразделения охраны. И вот – вызывает меня начальник штаба и говорит:
- Быстро переодевайся, меняй дежурного и становись к тумбочке. Дневальных разгони, чтоб их никто не видел, а сам при появлении Кошевого подашь команду «Смирно!» И от тумбочки ни шагу, понял?
- Так точно, товарищ подполковник! А доложить?
- Только «Смирно!» и – все! – начштаба нервно дернулся – Понял!
- Так точно! Разрешите идти?
- Иди.
«Смирно!», так – «Смирно!» - подумал я. Наше дело солдатское, прикажут рейхстаг взять, возьмем и рейхстаг, делов-то.
Побрился, умылся, переоделся и занял пост возле тумбочки. Стою, как часовой у Мавзолея, одеколоном пахну. Жду, значит.
И вот.…  Открывается входная дверь казармы и появляется Главком ГСВГ, за ним наши же командиры. Поднимаются по ступенькам на первый этаж и, когда Главком взялся за ручку застекленной двери, я вытянулся в струнку, четко поднес ладонь к козырьку фуражки и раскатисто – звонко закричал «Смир-р-р-р-на!!!».
Главком тоже, степенно подносит руку к козырьку, ну, это и понятно, мы же с ним – бойцы, смотрит на меня, потом мимо, мне за спину и задает вопрос:
- А что это – говорит - у вас такие рамы широкие на дежурной документации?
Я мельком глянул на командиров, они стоят, молча, тогда я и отвечаю, не отрывая руки от козырька.
- Это – говорю – товарищ маршал, у нас дверцы электрических щитов и мы на них прикрепили документацию.
- А - говорит понимающе, маршал – это нужно сделать отдельно, а отсюда снять.
- Есть! – отвечаю ему и смотрю в круглые глаза начальника штаба.
Кошевой со свитой повернули направо, и пошли к кабинету командира части. Когда за ними закрылась дверь, я опустил руку и скомандовал сам себе «Вольно», никого другого в коридоре и не было.
Потом они еще ходили мимо меня смотреть класс спецподготовки  и т.д. Я вытягивался в струнку, лихо козырял и представлял собою молодцеватый вид. Когда же они отправились на «объект», напряжение немного спало, я вспомнил глаза начальника штаба и подумал «С маршалом я, конечно, поговорил, но вот наряда три будет точно».
Главком прямо с «объекта», не заходя в штаб, уехал дальше, а наши командиры, после такого стресса, ушли обедать.
После обеда человек всегда добрее, поэтому начальник штаба ничего не сказал, а только зыркал на меня, проходя мимо. А потом, он же был фронтовик и прекрасно понимал что, плох тот солдат, который не мечтает… ну, хотя бы с генералом поговорить.
В общем, для меня все обошлось, только начштаба в разговоре с офицерами немного удивленно говорил «Нет, ну вы видели такого, полковники стоят, молчат, а он с маршалом беседы разводит».

И тот щит с документацией, что за спиной у Валеры был, изготовлен по указанию Главкома ГСВГ, а иначе и как, армия мы или нет?
Но на дверцу электрощита, все равно пришпандорили ящичек с ключами, не пропадать же месту.