А вот ещё история. Летом того же семидесятого года завелся у нас в комнате сверчок. Ну, в избе, там само собой, а тут на третьем этаже, представляете? Как он к нам попал – непонятно. И хотя сверчок-то был и не наш, но как там с ними у немцев мы о том думать не стали,  а решили его просто прихлопнуть.
Молодые, те после отбоя засыпали сразу же и «без задних ног», ну, а деду ведь надо же было бы хоть о женщинах на ночь подумать или что? И вот как ты будешь о них думать, когда твоей сладкой и плавной мысли о прекрасных дамах мешает стрекот сверчка, а работал он короткими очередями, зарядит и стихнет, зарядит и стихнет…
Несколько дней, т.е. ночей мы выясняли его дислокацию. Оказалось, что хоронился он под плинтусом  в углу за моей койкой. И вот опять же ночью, во время дежурства, поднимаюсь я к себе в комнату,  чтобы поспать и вижу, что на полу из-под моей кровати торчат худые ноги.
Спрашиваю:
- Ты там чего?
- Да тихо ты – бубнят в ответ ноги – сверчка стерегу, совсем уже достал зараза….
- Так давай койку отодвинем, удобнее будет  – предлагаю я.
- Ты что, а вдруг он догадается и больше не вылезет – раздается в ответ бубнеж.
- Да не догадается, мы тихо будем сидеть…
- Ну, ладно – и из-под кровати вылез боец с фонариком в одной руке и отверткой в – другой.
Отодвинули койку в сторону, на шум проснулись ребята, и охота на злостного сверчка их здорово воодушевила. Собралось в углу человек пять - шесть, кто на корточки присел, кто на коленках  устроился, уселись и притихли.
Минут через десять тишины дисциплинированный сверчок вылез из-под плинтуса и застрекотал в полный голос. Главный охотник плавно занес вверх руку с отверткой и резко включил фонарик. Ослепший на мгновение сверчок застыл на месте и затих, на него тут же посыпались удары, но всё мимо.  Сверчок быстро юркнул под свой плинтус.
- Вот собака, а? Ушел… - огорчился товарищ.
- Слушай, а это ты так пол поковырял, да?
- Да… В него хрен попадешь, больно уж проворный…
- Да-а-а…. Попасть трудно – согласились остальные – маленький… - и опять затихли.
В Германии, как говорится, ordnung распространяется на всех и на сверчков - тоже. Поэтому минут через десять он опять вылез из-под плинтуса и старательно застрекотал.
Охотник включил фонарик, чтобы ослепить сверчка, но тот среагировал неожиданно дерзко – он высоко подпрыгнул в сторону обидчиков и те от такой наглости  шарахнулись во все стороны, опрокидывая тумбочку,  сдвигая койки и роняя на пол табуреты. 
Послышался сдавленный хохот, стоны, матюки. Комната проснулась, и охота приобрела всеобщий характер.
- Так, мужики – успокоившись, говорил охотник – сверчка не боись, в этот раз он ТАК на нас не прыгнет. Ты вот что, - обратился он к соседу - возьми фонарик и будешь светить, когда он опять застрекочет, а я его в этот момент отверткой, понял?
- Может лучше тапочкой? – предложил молодой.
- Нет… - самолюбие хантера было уязвлено.
Сверчка таки доконали. Азарт охоты и желание поспать победили всё. А потом и жалко как-то стало артиста, ну, спать не давал, так ведь зато как же он чисто стрекотал. Н-да…

И еще про охоту. Пошли как-то осенью, уже в шинельках, на плановые стрельбы. Стоим на стрельбище, выстроенные в шеренгу, старшина – сверхсрочник раздает патроны, командир записывает, всё как всегда, всё идет по уставу.
Перед началом упражнений, нам ещё раз напомнили, чтобы стреляли точно в цель, ибо каждый выстрел мимо мишени, это одна потерянная буханка хлеба для трудового народа (14 коп. стоила).
Операторы стрельбища выставили нам мишени, и первая смена пошла на огневой рубеж. Стреляли короткими очередями и отстрелялись с хорошим результатом, за ними пошла вторая смена, третья и тут вдруг в секторе для стрельбы появляется такой себе серый зайчишко.
В шеренге кто-то восхищенно выдохнул «Смотрите - заяц!...»
Через мгновение последовала команда – клич «Окружай!!!»
И тут армия, т.е. – дисциплина, закончилась, началась первобытная охота. Хлопая полами шинелек, все бросились врассыпную окружать ушастого, ребята, с огневой позиции видя такое дело, тоже устремились на ловлю зайца, какие уж там стрельбы, когда зверь в поле.
Загнали серого в траншею по управлению мишенями, там его бедного и достали  из какого-то закутка. Удерживая за уши, с удовольствием рассмотрели перепуганного насмерть зайчишку, повосхищались своей добычей, (ещё бы!), а потом по предложению командира и на свободу его отпустили. Да и то, что мы звери какие что ли, так себе – натуралисты – естествоиспытатели, а ещё лучше – сознательные бойцы Красной Армии.
Возвращались в строй, т.е. в армию с чувством глубокого удовлетворения, словно мамонта, завалили на охоте.
И в часть возвращались с песнями. А сколько потом разговоров было, почти как у рыбаков после рыбалки, на которой не было свидетелей.