ГДР. Франкфурт на Одере
Николай Воробьев бывший командир 657 оррб, 579 оррб,
382 оррб, 1620 обс, заместитель командира 15 ОБрС ВГК
по вооружению,
(На снимке, автор со своими детьми. ГДР, г. Франкфурт на Одере, 1984 год.)

взято с http://www.proza.ru/

Пассажирский поезд Москва – Вюнсдорф, прибывает во Франкфурт на Одере рано утром. Я вышел из вагона вместе с небольшим количеством военнослужащих и гражданских лиц.
Меня встретил представитель батальона и на автомобиле отвез в расположение части. Я испытываю внутреннее волнение. Все необычно. Красивые дома с окнами украшенными цветами. Дороги, выложенные брусчаткой. Клумбы с цветами. На дорогах четкая разметка. На каждом перекрестке светофоры. Кругом идеальная чистота. Ни грязи, ни пыли, ни бумаг, ни мусора не видно. Люди, одеты скромно, но опрятно. И все говорят на непонятном языке. И еще запахи. Они приятные, незнакомые  и сопровождают меня везде, кроме салона нашего автомобиля. Здесь все родное.

Проехали КПП, остановились на плацу. Плац окружен старинными немецкими, времен Первой мировой войны, казармами. Встречает и представляется дежурный по части. Сопровождает в кабинет командира батальона. Знакомимся с моим предшественником – Яковлев Юрий Алексеевич.
В соответствии с Воинским уставом, я должен представиться командиру бригады. Переодеваюсь в парадную форму и иду вместе с Яковлевым в штаб бригады. Комбрига нет. Он где то на территории.
Ожидаем его в приемной.

Входит ладный полковник, среднего роста, подтянутый, лицо интеллигентное, чисто выбрито. Военная форма сидит на нем безупречно.
Но видимо полковник не в духе.
Представляюсь полковнику.
Полковник, не приглашая в кабинет, отрезает – я занят, зайдете позже. Ухожу как оплеванный.  Так состоялось мое знакомство с командиром бригады. Забегая вперед, скажу, что если я и состоялся как командир воинской части, то благодаря именно этому полковнику. Это был опытный офицер. В его послужном списке была служба с Сирии, Эфиопии, командование полевым узлом ГШ ВС СССР. В вопросах организации связи он знал все. Кроме того он знал и учитывал все «подводное течения» которые происходили в войсках связи центрального подчинения в аппарате НС ВС СССР. В последующем у нас с ним сложились неплохие деловые отношения. Было конструктивное сотрудничество. Случались конфликты. Но у меня всегда оставалось, сформировавшееся при первом знакомстве чувство, что полковнику не до меня.

Прием дел и должности прошел быстро и гладко. Франкфуртская бригада связи была элитным соединением войск связи центрального подчинения. Все в ней делалось максимально приближенно к требованиям воинских уставов. Комиссия по передаче дел и должности работала 10 дней. Офицеры штаба бригады тщательно проверили наличие и состояния вооружения, военной техники казарменного фонда вещевого, и технического имущества, запасов продовольствия.

Я принял обширное хозяйство. Батальон был развернут по штатам военного времени и полностью укомплектован личным составом, вооружением, боевой и другой техникой. В батальоне было более четырехсот человек личного состава, двадцать две тяжелых радиорелейных станций (РРС) Р-404М, легкие радиорелейные станции, более ста единиц автомобильной техники.
Батальон состоял из трех радиорелейных рот, ремонтного взвода и взвода материального обеспечения. В батальоне была трехэтажная казарма, автопарк, солдатская столовая, офицерская столовая, солдатская баня, клуб, склады: ВТИ, продовольственный, вещевой склад, склад ГСМ. За батальоном были закреплены КПП, санчасть, обширное теплохозяйство, генеральский дом, свинарник, огород. Офицеры и прапорщики жили в современных домах построенных немцами по немецким проектам. Рабочие и служащие жили в общежитии.

До меня, этим батальоном командовали хорошо подготовленные командиры. Мой предшественник Ю. Яковлев передал мне батальон в прекрасном состоянии. Хорошо был подготовлен офицерский состав, было много грамотных прапорщиков. Личный состав был хорошо обучен и уверенно выполнял учебно-боевые задачи.
Кроме основных задач на батальон были возложено выполнение  дополнительных заданий связанных с тем, что комбриг был начальником Франкфуртсткого гарнизона. К таким дополнительным заданиям относилось несение службы в комендатуре, патрулирование на ж.д. вокзале и в доме офицеров, несение службы инспекторами ВАИ. Забот и хлопот было достаточно.

Прибыл я как то с совещания у комбрига. Всякого рода заданий и указаний записал на двух листах. Собираю на совещание своих заместителей и командиров подразделений.
Довожу до них полученные задачи и указания. Все, молча, записывают.  Спрашиваю –вопросы есть? Все помалкивают. Отпускаю всех участников совещания кроме начальника штаба.
- Николай Павлович! (так зовут начальника штаба) Почему не было ни одного вопроса?
- Так всем всё понятно. Народ привык выполнять задачи, а не задавать лишние вопросы.
Я к такому порядку еще не привык.

Постепенно вникаю в ход боевой подготовки. Посещаю различного рода занятия. Занятия хорошо организованы. У руководителей занятий добротные конспекты.
В каждой роте есть достаточное количество учебных классов, оснащенных учебной аппаратурой.
На учебном поле проходят занятия по развертыванию РРС и отработке учебных задач на аппаратуре связи.

Следует сказать, что в ГСВГ, служило несколько категорий младших офицеров.
Первая и наиболее многочисленная группа – старательные и добросовестные офицеры, которые попали служить в ГСВГ, закончив военные училища с отличием.
Вторая группа, тоже успешные ребята, служившие в не престижных военных округах, в отдаленных гарнизонах и за успехи в службе направленные в ГСВГ.
Третья группа - дети генералов и полковников, или других влиятельных родителей. Среди таких тоже были отличные ребята, но были и слабаки или неплохо подготовленные офицеры, но требующие для себя отдельных льгот и привилегий. Лейтенант, из такой категории офицеров, мог подойти к командиру батальона, попросить для себя престижную квартиру и тут же пообещать, что попросит папу о том, чтобы тот позаботился о будущем хорошем месте службы для комбата.

Но вернемся к занятиям. Занятия проводятся по специальной Программе боевой подготовки для войск связи центрального подчинения. В Программе расписаны темы по предметам боевой подготовки с указанием учебных часов.
Для себя отмечаю, что Программа боевой подготовки является настольной книгой у командиров рот. Это хороший знак. На основании этой программы командиры рот составляют и вывешивают в казарме расписания занятий на текущую неделю.
В каждом полугодии отрабатывается несколько учебных задач - задача по сколачиванию экипажей РРС, задача по сколачиванию радиорелейных рот, задача по сколачиванию батальона. В конце полугодия проводятся комплексные тактико-специальные учения со всеми батальонами бригады.
Дополнительно батальон может быть привлечен на учения по планам штаба ГСВГ, по планам НС ВС СССР. Топлива для автомобильной техники и электросиловых агрегатов выделяется достаточно. Надо только правильно и своевременно оформить годовую заявку.

Я прослужил в этом батальоне два года. За эти два года проехал на УАЗике территорию ГДР вдоль и поперек. Главное внимание тогда уделялось занятиям по тактико-специальной подготовке. Такие занятия начинались с подъема по учебно-боевой тревоге. За 30-40 минут вся техника батальона должна была выйти из автопарка и переместиться в район сосредоточения на опушке леса в 10 километрах от города. Там батальон получает учебно-боевую задачу. На карте разрабатывается план боевого применения батальона. Каждой роте назначается участок РРЛ, каждому начальнику РРС выдается карта с позицией РРС. Далее совершается марш в районы выполнения задачи. Развертываются РРС, входят в связь на интервалах РРЛ, производится настройка и регулировка РРЛ, телефонные каналы передаются потребителям, организуется боевое дежурство и охрана РРС. Занятия проходят по жестким нормативам для каждого его этапа.
Все это повторяется из месяца в месяц из года в год. Конечно, на таких занятиях случалось всякое – и трагическое и комическое. Здесь я эти эпизоды опускаю. Возможно, расскажу о них в отдельных рассказах.

Во Франкфурте, над моим батальоном шефствовал Учебный центр войск связи ННА ГДР.  Центр готовил прапорщиков для войск связи ННА. Начальником учебного центра, был выпускник Ленинградской академии связи полковник Гюнтер Роцинат. Учебным центром он командовал уже лет десять. Опытный, я бы сказал мудрый, офицер. Очень общительный человек. Безупречно владеет русским языком. Он первым приехал ко мне в батальон. Мы познакомились. Я очень стеснялся этого человека. К тому же у меня было некоторое предубеждение к немцам вообще.
Ведь до прибытия в ГДР, слова немец и фашист были для меня  почти синонимами. И вот в моем кабинете сидит элегантный мужчина, с классическими немецкими чертами лица, а на него сером кителе погоны полковника.

Первая наша встреча прошла коротко и немного нервозно. Прощаясь, полковник пригласил меня к себе в гости в учебный центр. Я сказал, что-то неопределенное и мы распрощались. Я тогда еще не знал, что на такие предложения следует давать конкретный ответ. Если я намерен встретиться, то надо дать согласие и наметить конкретную дату, время  и место встречи.
А мне-то не до встреч. Успеть бы, управиться со своими заботами, которые свалились на меня.
Через неделю звонит комбриг.
- У Вас был полковник Роцинат?
- Был.
- О чем вы договорились.
- Да ни о чем не договорились.
- Но он же, приглашал Вас в гости?
- Приглашал. Но я в ближайшее время буду занят и не знаю когда смогу освободиться для встречи с ним.
- Воробьев! Запомните раз и навсегда. Встречи с военнослужащими ННА, представителями партийных, общественных и других организаций Франкфурта, такая же ваша обязанность, как организация боевой подготовки.
И положил трубку.
Приглашаю замполита.
- Александр Сергеевич! Я от комбрига вздрючку за Роцината получил. Что будем делать?
- Будем встречаться, отвечает замполит.
- Так что, едем к Роцинату?
- А зачем ехать? Вот же у Вас телефон стоит. Это прямая связь с Роцинатом.
Набираю в грудь побольше воздуха и поднимаю трубку. Мне отвечает немецкий телефонист, и, что характерно, на чистом немецком языке. Я что-то сбивчиво ему говорю на русском языке с вставлением немецких слов, которые пришли мне в голову. Телефонист не сразу, но понял, что мне нужен его командир и соединил с Гюнтером. Мы переговорили и договорились о встрече.

Из этого разговора я сделал вывод – надо учить немецкий язык. И стал его учить, несмотря на свою занятость. По какой-то старой договоренности, немцы ежедневно доставляли нам на КПП местные газеты. Их никто из военнослужащих не читал, и они складывались в стопку и периодически уничтожались. Идя домой на обеденный перерыв, я стал забирать с собой свежие газеты и дома вслух читал их. Жена и дети посмеивались надо мной. Через полгода, я читал уже бегло. К концу первого года службы в ГДР, я уже мог, как-то изъясняться. К концу пятого года, я свободно мог разговаривать с немцами на служебные и бытовые темы.

В рамках освоения немецкого языка, я решил сходить в театр. Ближайший, Кляйст-театр (это название театра), находился недалеко от воинской части. Я набрался смелости, оделся в гражданскую одежду, и однажды, субботним вечером отправился в театр. Купил билет и вошел в зал. Спектакль назывался Der Frieden (Мир). В спектакле были показаны преимущества мирной жизни перед жестокостью и грязью войны. Спектакль мне очень понравился. Хотя я далеко не все слова понимал, но общий смысл спектакля был мне понятен. В дальнейшем я еще не раз бывал в этом театре, смотрел спектакли, слушал оперные произведения.
Во Франкфурте был хороший органный зал. В нем я тоже не единожды побывал.

Во Франкфурте же я получил первые навыки встреч с немцами.
Командир бригады был, как я уже сказал, начальником Франкфуртского гарнизона. Он поддерживал контакты с различными местными организациями. Проводилось много совместных мероприятий. Значительная их часть включали в себя застолья. Каждому из присутствующих предоставлялось слово для произнесения тоста. До того, как предоставят слово тебе, следует быть трезвым, чтобы твое выступление, было логичным, и чтобы у тебя не заплетался язык. Хорошо если ты произносишь тост пятым или шестым. А если двадцатым? Немного спасало то, что всегда была хорошая закуска и в рюмки официантки наливали водки по 10 грамм.
Для россиян подчеркиваю – по десять грамм. Это называлось Einе Wodka (одна порция водки).
Выпивать никто никого не заставлял. Призывы: «Ты меня уважаешь?» - не звучали.

Личные контакты с гражданами ГДР, командованием бригады, мягко говоря - не приветствовались. Но мне повезло. Полковник Роцинат, был женат на ленинградке – Светлане Роцинат. Света, к тому времени стала гражданкой ГДР, прекрасно владела немецким языком. У Гюнтера и Светы было двое детей – шестнадцатилетняя дочь Ингрид и семилетний сын Михаэль. Мы стали встречаться и дружить семьями. Именно от этих людей я узнал многие особенности поведения, принятыми в ГДР, познакомился с обычаями и традициями немецкого народа. Одной из таких традиций было обращение с друзьями не на «вы» а на «ты» и только по имени, без отчества, как это было принято в СССР. Благодаря тому, что Гюнтер в нашей бригаде был «своим человеком», мне прощались тесные и частые личные контакты с ним и его семьей.

Случались разные неприятности.
Заместители комбрига враждовали между собой. К тому же все они не любили начальника политотдела. Нам двум комбатам бригады, батальоны которых дислоцировались во Франкфурте, приходилось постоянно держать нос по ветру. Плотное сотрудничество с одним из замов комбрига, немедленно вызывало ревность других замов, «репрессии» со стороны обиженных.
Как то раз начальник политотдела бригады попросил мою служебную машину. Я конечно не отказал ему. Тут же последовал звонок телефонный звонок заместителя комбрига по вооружению.
- Ты давал машину начПО?
- Давал. А в чем проблема?
- А в том, что должен был уже определиться с кем ты. С начПО или с нами!

Бывали конфликты с местным населением. То прапорщики «пошерстят» подвалы горожан, то кто-то подерется в гастштете, то кто-то попытается соблазнить, какую нибудь почтенную фрау, то служащий Советской Армии заболеет белой горячкой.

Незаметно пролетело два года. В 1984 году во Франкфурте закончил учебу в школе мой сын.
В ГДР он оставаться не мог. Его следовало отправить в Советский Союз. Видимо моя служебная деятельность, была для него привлекательной, и он решил поступать в военное училище.
Поехать с ним я не мог, поэтому отправил жену и сына в Союз, а сам остался готовиться к предстоящей проверке. Сын успешно сдал экзамены, и когда я смог приехать в Союз, он уже был курсантом. Я встретился с ним в училище. На нем ладно сидела военная форма. Мы тепло с ним поговорили.

Кто в Советской Армии первым узнавал все новости?
Прапорщики, которые проходили службу в штабах.
Когда в 1984 году, я вернулся из отпуска то еще не прибыв на службу, узнал от прапорщиков новость о том, что меня ждет новое место службы.
В день выхода на службу, я явился к комбригу.
Он как всегда был краток.
- Как Вы смотрите на назначение Вас командиром радиорелейного батальона в городе Карл-Маркс-Штадт?
- Но там же есть командир батальона?
- Он отстранен от своей должности.
- А в какой стадии решение вопроса о моем назначении?
- Представление на ваше назначение лежит в Москве. Проект приказа о назначении подготовлен.
Слово за вами.
Я был офицером, воспитанным в лучших традициях того времени. В мою голову не приходил никакой другой ответ, кроме одного.
- Я согласен, товарищ полковник.
Моя жена без энтузиазма, но с пониманием, отнеслась к свалившейся на нас новости.

© Copyright: Николай Воробьев, 2013
Свидетельство о публикации №213032001050