Капитан с красными петлицами закончил свою речь и нас, прибывших из Кенигсбрюка новобранцев, строем отвели в расположение 203-го мотострелкового полка, говоря попросту, - в пехоту. В глаза бросался образцовый - слово уставной было мне ещё  неведомо - порядок: опрятные одноэтажные казармы (прусские , как я узнал много лет спустя), словно вылизанные языком бетонные дорожки, деревья с выбеленными стволами. Всё это производило должное впечатление, особенно после подзаплёваных пересылок.

Возле небольшого бассейна расположилась группа солдат в самодельных деревянных  "тапочках" на босу ногу. Наше появление привело их в состояние полнейшей эйфории: "Молодых привезли - скоро "дедушки" домой поедут! Дембель в мае!", - горланили бойцы.
Оставив вещмешки и шинели в казарме, мы под началом сержанта-строчника строем двинулись в столовую. Когда я относил пустые бачки  из-под супа и каши, возле кухни натолкнулся на развесёлую группу солдат кавказской, как принято нынче говорить, национальности - слова "\Жители ближнего зарубежья\" в моём лексиконе до той поры не водилось. Кто-то из них швырнул буханку хлеба и та по касательной угодила в мою голову, да так что едва устоял на ногах.

Утро следующего дня, как это и положено в армии, началось с физической зарядки. Наматывать портянки я не умел и стер до крови ноги. На турнике болтался сосиской. В попытке перепрыгнуть гимнастического коня удалось лишь заскочить на середину снаряда. И могу себе представить, как я смотрелся на занятиях по строевой. Салага! Что там говорить.

В пехоте я пробыл недолго. В какой-то момент в казарму явился подполковник с пушками на черных петлицах. У подполковника была исключительно грамотная речь и добрые лучистые глаза. Оглядев строй, он поинтересовался:"Есть кто после техникума?". У меня за плечами имелся коридор института. А вечером солидного вида старшина увел меня в числе других счастливчиков в расположение артдивизиона - слово ракетный было под запретом. Только это уже совсем другая история.

Где-то в июне в пехоту на вертолёте прилетел министр обороны маршал Гречко и вовсе не для того чтобы поздравить личный состав с успехами в боевой и политической подготовке. В полку случилось ЧП - несколько человек отравилось метанолом.  Кто-то ослеп, у кого-то отказали почки. Дошло и до смертей.

А дело, как потом выяснилось, было так. Возвращавшаяся со стельбища рота, возле недостроенного дома натолкнулась  на бочку с красноречивой картинкой: черный череп с перекрещенными костями. Немцам-строителям это предупреждение казалось вполне достаточным. А вот русские рассудили поиному. Пробу отнесли в санчасть, где был произведён экспресс-анализ сомнительной жидкости. В результате сырая картошка не посинела, а принудительно напоенный кот не сдох. По крайней мере сразу. И добро на употребление жидкости было научно, ну или почти научно, подтверждено.

Полк уже несколько часов стоял на плацу, а на приказ командира: "Кто пил отраву, выйти из строя!" никто  не откликался. Хотя, по правде сказать, пили.