Кок на немецких субмаринах Второй мировой войны. 

Немецкие подводники воевали практически во всех океанах и морях нашей планеты, и, несмотря на то что Германия проиграла войну, её подлодки во время Второй мировой успели заслужить грозную славу опасного противника.
Этому способствовали и хорошая подготовка экипажей, и надёжность их подводных кораблей, и правильная стратегия и тактика их применения. Кроме того, одним из важнейших факторов, способствовавших эффективному выполнению боевых задач, было хорошее питание подводников. Кто и как обеспечивал завтрак, обед и ужин подводных корсаров?

Если спросить бывшего немецкого подводника о питании на подводной лодке, то в ответ можно услышать следующее: «Еда? Еда была хорошая – если ты любитель вкуса солярки». Любопытно, но, несмотря на то что у пищи на подлодках была ужасная репутация, сформированная рассказами о заплесневелых продуктах, пропитавшихся запахом солярки, подводники кригсмарине имели один из самых лучших рационов в вермахте.

Однако снабжение качественными продуктами – это лишь полдела, так как для того, чтобы превратить их во вкусную еду, нужны были умелые руки хорошего повара, или, как его именуют на флоте, кока, который играл на подводной лодке очень важную роль. К сожалению, в истории немецких подлодок коки несправедливо обделены вниманием. Мы много знаем об известных подводниках, успешных атаках конвоев и военных кораблей, но работники крошечных камбузов остаются в стороне от этих свершений. Попробуем вытащить их из тени громкой славы немецких подводных асов и попытаемся ответить на вопрос: кто такие коки и чем они занимались на подводных лодках?

«Смутье»
Прежде чем приступить к рассказу о коках на подводных лодках, стоит дать разъяснения о том, чем занимались коки в немецком торговом и военном флоте в целом. Кок был очень важным членом экипажа, и на нём лежала большая ответственность. Он составлял меню для экипажа на время всего плавания, заказывал и закупал продукты. От правильности его расчётов зависело заполнение провизионных помещений всем необходимым, так как они были ограничены по вместимости продуктов, а дополнительное снабжение в море со стороны было редким случаем. Поэтому, кроме всего прочего, коки были хорошо осведомлены о практике хранения продуктов на судне.

                                  Продовольственный склад кригсмарине.

На нём штурман лодки получал провизию по списку, составленному коком.
Разумеется, во время нахождения на корабле прямая обязанность кока заключалась в приготовлении еды. Каждый день он кормил команду завтраком, обедом и ужином на протяжении всего плавания. Кроме стандартных приёмов пищи, в ведении кока было приготовление небольших порций горячей еды для заступающих на вахту в полночь. Количество коков на корабле зависело от размера экипажа. На маленьких судах, где кок был один, в помощь ему давали матроса, свободного от вахты.
В военно-морском флоте Германии коки, помимо выполнения своих прямых обязанностей, были также включены в боевое расписание. Так, во время учений или в бою кок в большинстве случаев поступал в распоряжение корабельного лазарета в качестве санитара. Но такой функционал вменялся ему только на больших кораблях. На более мелких единицах флота кок мог быть включён в состав морского или технического дивизиона.
Стоит отметить, что в первой половине XX века коков в немецком флоте именовали «Смут» (Smut) или «Смутье» (Smutje). Это прозвище происходит от слова «Schmutz», что в переводе с немецкого означает «грязнуля» или «замарашка». Употребление этого прозвища считалось шуткой, которая быстро прижилась и стала названием для коков. Любопытно, что со временем это прозвище изменило своё толкование, и на современных немецких судах коков именуют «шефами», а употребление старого прозвища может быть сочтено за оскорбление.

                                                    Кок на подводной лодке.

На немецкой подводной лодке не стояли вахты только два члена экипажа: командир корабля и кок. Это не означает, что они отдыхали больше других, наоборот – спали они меньше всех, так как на них лежало много обязанностей. Если командиру не давала полноценно отдохнуть ответственность за корабль и экипаж, то кок практически не смыкал глаз по другим причинам:

1. Организация более-менее приличного питания для 50 голодных молодых и здоровых людей, по крайней мере, три раза в сутки. Этот процесс включал в себя не только постоянное приготовление еды, но и требовал от кока таланта быть отменным ресторатором и обладать аналитическим складом ума. Сначала кок составлял меню на все дни похода, затем рассчитывал количество продуктов, которые могли потребоваться, и передавал список штурману лодки, который отвечал за получение продуктов на складе и доставку их на лодку. В качестве примера можно привести выдержки из меню на шесть недель нахождения в море, составленного коком с подлодки U 518 (тип IXC). Ниже приведены блюда обеда и ужина, которыми начинался каждый первый день новой недели похода субмарины. Завтрак был всегда однообразный и состоял из кофе или какао, молочного супа с крекерами, джема, мёда, масла или яиц по требованию:

1-й день похода: обед – суп, картофельное пюре, печень, свежие фрукты, ужин – пряная кровяная колбаса, копчёное мясо, хлеб, масло, кофе;
7-й день похода: обед – жареная колбаса, картофель, соус, капуста, свежие фрукты, ужин – салат из сельди, говядина и сырокопчёная колбаса, хлеб, масло, чай;
14-й день похода: обед – суп, шпинат с яйцами, картофель, тушёные фрукты, ужин – ветчина, редька, хлеб, масло и сок шиповника;
21-й день похода: обед – суп, макароны с ветчиной, соус, пудинг с соком, ужин – суп-лапша с говядиной, холодная ветчина, хлеб, масло и яблочный сок;
28-й день похода: обед – картофельный салат, яичница-болтунья, микс из тушёных фруктов, ужин – макароны с ветчиной, томатный соус, сок шиповника;
35-й день похода: обед – суп, говядина, тушеная в луке, картофель, подлива, овощи, пудинг с соком, ужин – ветчина, яйца вкрутую, хлеб, масло, какао;
42-й день похода: обед – гороховый суп с говядиной и свининой, ужин – согласно оставшейся провизии.
2. Наличие готового кофе в любое время суток. Для заступающих на вахту ночью кок готовил кофе по особому рецепту. Как вспоминал бывший член экипажа лодки U 505 Ганс Гёблер (Hans Goebler), это был мощный стимулятор бодрости: «Около полуночи Антон «Тони» Керн, кок нашей лодки, поднимался на мостик с кофейником, в котором была его фирменная смесь очень крепкого кофе с ромом. Он охранял этот кофейник, как ястреб, так как вкусное чёрное варево пользовалось большой популярностью у всего экипажа, независимо, были подводники на вахте или нет».

Камбуз на подводной лодке U 995 – раковина и разделочный столик

3. Проверка качества продуктов и выявление испорченных, чтобы избежать пищевых отравлений в экипаже. Процесс был достаточно непростой. Мясо и овощи хранились в холодильнике на камбузе, но остальная провизия была размещена на хранение по всей лодке. Консервы располагались в дизельном и носовом отсеках, колбасы висели в центральном отсеке и в других местах, где было достаточно высоты для их подвешивания. Картошке отводили любое свободное место, которое удавалось найти. В итоге, чтобы провести ревизию продуктов, коку приходилось «путешествовать» по всей подлодке.

4. Мытьё посуды самостоятельно или с чьей-то помощью все 24 часа в сутки. Коку приходилось это делать на крошечном камбузе на протяжении всего времени нахождения лодки в море, то есть в течение 4–6 недель похода или даже более.

Слева электроплита производства фирмы Brown Boverie et Cie на камбузе лодки U 995 (современное фото Павла Харитонова). Справа вид на камбуз прототипа немецких лодок II серии, финской субмарины «Весикко». С правого борта за металлическим поручнем стоит полированный деревянный ящик. Между ящиком и стенкой есть небольшая ниша. Там и стояла плита, на которой готовилась пища, а на сам полированный ящик выставлялись тарелки, в которые кок наливал или накладывал горячее. Наверху виден вырез люка, через который на лодку попадали припасы

5. Кок должен был держать руку на пульсе настроения экипажа, быть человеком, от которого зависит дух команды, поддерживать его как можно дольше качественным и вкусным питанием, особенно в дальних походах. Можно сказать, что действия кока часто являлись настоящим средством против рутины, которая царила на лодке во время похода. Впрочем, и сама его персона служила громоотводом для плохих эмоций подводников, так как «смутье» часто становился целью для шуток и острот экипажа. Кроме того, на коке лежала почётная обязанность готовить что-нибудь особенное на дни рождения и праздники, а также ответственность за выдачу команде алкоголя по приказу командира.

6. Во время боевой тревоги кок должен был оказывать помощь торпедистам или артиллеристам.

                                       Камбуз и спальное место кока.

К сожалению, не представляется возможным точно установить, где находилось место отдыха кока на подлодке. В ряде случаев известно, что он спал в носовом отсеке, который служил жилым помещением для половины экипажа. Так, например, во время знаменитого похода U 47 Гюнтера Прина в Скапа-Флоу в 1939 году место отдыха кока лодки Фридриха Вальца (Friedrich Walz) находилось именно там. На современных немецких субмаринах «смутье» имеет отдельную койку, которую кроме него никогда никто не занимает. Это имеет практический смысл в плане гигиены, но не известно, существовало ли это правило на подводных лодках времён Второй мировой.

Камбуз американской подлодки «Боуфин» (тип «Балао») времён Второй мировой войны. Видно, что оснащение владений американского кока не идёт ни в какое сравнение с аскетичными владениями немецких «смутье»

Камбуз был рабочим местом кока и располагался на различных типах лодок по-разному. На малых лодках II серии камбуз располагался между центральным и дизельным отсеками. На субмаринах VII серии камбуз находился в жилом отсеке унтер-офицеров перед входом в дизельный отсек. Это было очень шумное место, связывающее центральный пост с электромоторным и дизельным отсеками и из-за постоянного шума, гама и беготни прозванное подводниками «Потсдамской площадью». Однако такое расположение камбуза было удобным, так как рядом с ним находился один из двух гальюнов «семёрки», который также использовался для хранения провизии.
На лодках IX серии камбуз также располагался в отсеке унтер-офицеров, перед входом в жилой отсек офицеров. В отличие от «семёрки», где отсек унтеров был четвёртым по счёту от носа, на «девятке» он был вторым. Поэтому камбуз на «девятке» был отделён от дизельного отсека центральным постом и отсеком офицеров, что делало его более спокойным местом, чем на «семёрке».
Чтобы понять, что из себя представлял камбуз на немецкой подлодке, обратимся к его описанию, составленному на верфи ВМС США в Портсмуте в июле 1946 года при изучении немецких подлодок типа IXC, сдавшихся американцам после капитуляции Германии (перевод. Е. Скибинского):

                                              «КОРОТКО О КАМБУЗЕ

Пищевое оборудование ограничено; всё, что находится вне камбуза – это столы и посуда в аккумуляторном отсеке, а также личные котелки и столовые приборы нижних чинов.

Камбуз расположен перед центральным постом и офицерской кают-компанией, отделяя последнюю от помещения старшин.

В камбузе по левому борту от прохода находятся небольшой холодильник и шкафчик для готовой провизии, а по правому – электроплита, суповой разогреватель, раковина со сливом, бак для кипячения воды, разделочная доска и шкафчики.

Холодильник размером с американский бытовой, подробное описание см. в разделе S59 [описание в переводе не приводится – прим.авт.].

Электроплита представляет собой небольшой агрегат из литой и листовой стали, частично эмалированный, и может быть оборудована по одному из двух нижеследующих перечней:

а) три конфорки сверху и бак для кипячения воды позади духовки, два шкафчика внизу;

б) четыре конфорки сверху, духовка внизу.

Примечание: во втором случае электроплитка крепится к верху шкафчиков, а бак для кипячения воды является отдельным устройством.

Конфорки двух размеров. Более крупная имеет трёхпозиционный регулятор нагрева до 3000 ватт, меньшая – три позиции нагрева до 1200 ватт.

Духовки у разных вариантов электроплиты разные. В одном случае размеры духовки 11,8×15,7×13,7 дюймов, в другом 7,9×23,6×19,7 дюймов, обе имеют по три нагревательных элемента в 250 ватт каждый вверху и внизу, что при трёхпозиционном регуляторе нагрева даёт максимальную мощность 1500 ватт.

Кипятильник в баке на 1200 ватт, сам бак имеет объём 10 литров (2,6 галлона). Если бак установлен отдельно, то при таком же объёме он имеет мощность кипятильника 2000 ватт.

Суповой разогреватель на 40 литров (10,6 галлонов) имеет встроенный в основание нагревательный элемент на 8800 ватт с трёхпозиционным регулятором нагрева, герметичную крышку с предохранительным клапаном (что позволяет использовать его в качестве скороварки), а также краник в нижней части для раздачи содержимого.

Раковина – небольшая одиночная стальная эмалированная вещица с металлической (на некоторых судах деревянной) сушилкой. На ней установлен ручной насос, подающий холодную или тёплую воду в кран-смеситель (как на десантных судах типа LCT), в то время как второй кран может подавать горячую забортную воду при работающих дизелях.

На камбузе имеются хлебницы, дуршлаги, черпаки, соусные ложки, ситечки, разделочная доска, ручная мясорубка, разнообразные кастрюли и кастрюльки для варки и жарки, сковородки, скороварки, ножи, скребки, поварские вилки, секач, мерные ложки, консервный нож, открывалка и взбивалка для яиц.

Столовые приборы состояли из котелков для нижних чинов и достаточно изящного набора столового серебра, хрусталя, фарфора и столовых скатертей для офицеров. В последней категории ни одна сдавшаяся лодка не могла похвастать стандартным флотским набором; судя по всему, нехватка «компенсировалась» из гостиниц, ресторанов и прочих заведений.

В кают-компании находится специальный шкафчик с гнёздами и держателями для столовых принадлежностей.

Хотя обеденные столы и показаны на чертежах, на капитулировавших подлодках в Портсмуте присутствовали только для нужд старшин.

Вывод:

Камбуз общей площадью 27,5 дюймов × 4,11 фута (с учётом центрального прохода) тесен. Если учесть, что всё приготовление пищи и мытьё посуды для 48 человек происходит на этой площади, то можно получить представление о царящей там тесноте.

Электроплитка не позволяет кормить экипаж как на американских подлодках. Размеры и геометрия духовки позволяют разве что печь там картошку, ни о какой печёной, жареной или копчёной еде для всего экипажа не может быть и речи.

Большой суповой разогреватель, а также многочисленные кастрюли и скороварки говорят о диете, состоящей в основном из варёной или приготовленной на пару пищи.

Раковине с принадлежностями самое место в каком-нибудь маленьком летнем дачном домике.

Если показанные на чертежах торпедного отсека столы и лавки действительно повсеместно отсутствовали, то в таком случае условия принятия пищи экипажем выглядят более чем примитивно.

Расположение камбуза выбрано, судя по всему, из соображений, чтобы пищу не требовалось далеко нести».

Исходя из вышеописанного, можно сказать, что американцы были удивлены аскетичными условиями приёма пищи и неудобствами в её приготовлении на немецкой подлодке. В целом же стоит отметить, что этот аскетизм и неудобство не мешали коку эффективно трудиться, а экипажу принимать пищу, и не сказывались на успешном выполнении боевых заданий.

                                              Подготовка коков.

О системе отбора и подготовки коков в немецком подплаве практически ничего не известно. Для того чтобы иметь хоть какое-то представление о том, как работала эта система, стоит обратить внимание на детали биографии тех коков с немецких подлодок, которые удалось выяснить. Вот, к примеру, история «смутье» U 995 матроса Вилли Леонхардта (Willi Leonhardt):

Экипаж подводной лодки U 31 (тип VIIA) обедает на верхней палубе (довоенное фото)

Он родился в 1925 году. Его отец был коком, погибшим на паруснике, потерпевшем крушение у мыса Горн в январе 1930 года. Поварскому делу Вилли стал обучаться в отеле «Кайзерхоф» в Брауншвейге, куда осенью 1942 года был отправлен на шесть месяцев отбывать трудовую повинность по законам Третьего рейха. В апреле 1943 года он был призван на флот. Три месяца Леонхардт проходил начальную военную подготовку, после чего был отправлен в Брест на базу 9-й подводной флотилии для прохождения практики.
Его умение готовить было замечено, когда он отбывал наряды, и он был допущен к приготовлению пищи для личного состава флотилии. Осенью 1943 года Вилли был откомандирован на «Вильгельм Густлоф», который на тот момент служил школой для рядового и старшинского состава подводного флота. После прохождения обучения, летом 1944 года, Вилли был отправлен на курсы подготовки коков в городок Цевен, расположенный недалеко от Бремена. Окончив курсы, осенью того же года Леонхардт был направлен в Норвегию в Тронхейм, который на тот момент служил базой для 13-й подводной флотилии. Там он стал поваром, работая на кухне флотилии и в доме отдыха для экипажей подлодок.

Экипаж малой лодки II серии принимает пищу в носовом отсеке.

В декабре 1944 года Вилли был откомандирован в Нарвик в распоряжение недавно созданной 14-й подводной флотилии. Там он получил должность кока-стажера на U 995 и попал в обучение к постоянному коку лодки Петеру Файгенбутцу (Peter Feigenbutz), которого он подменял на камбузе во время отдыха последнего. Стажировка продолжалась до марта 1945 года, после чего Вилли Леонхардт был официально зачислен в списки личного состава 14-й флотилии как кок U 995. Окончание войны Леонхардт встретил в этой должности.

Из биографии кока U 995 можно сделать следующие выводы:

коком можно было стать при наличии опыта готовки еды ещё «на гражданке»;
местом отбора для будущих коков могли быть кухни боевых и учебных подразделений подплава;
будущие коки проходили курсы обучения подводников общего плана;
курсы подготовки коков в учебном центре длились один-два месяца;
после прохождения этих курсов молодой специалист проходил стажировку на подводной лодке у её действующего кока.
Если сравнить эти выводы с нюансами подготовки коков для субмарин в современном флоте Германии, то можно сделать вывод, что система отбора и подготовки коков-подводников со времен Дёница не претерпела значительных изменений. Сейчас в немецком флоте для службы на камбузе отбираются только дипломированные повара. Они всё так же, прежде чем попасть на подводную лодку, проходят подготовительные курсы коков и учебные курсы подводников.

Слева кок на камбузе подводной лодки U 35 (тип VIIA). Справа U 145 (тип IID) в Финляндии. На мостках лежит посуда с камбуза подлодки.

Исходя из потребностей подводного флота Германии времён Второй мировой и огромного количества введённых в строй подлодок, число коков на подплаве того времени могло колебаться в пределах 1000–1500 человек. Вероятнее всего, система отбора и подготовки коков для подлодок работала эффективно, так как случаи, когда выполнение боевой задачи немецкой субмариной было сорвано из-за питания, как и какие-либо массовые отравления из-за некачественной пищи, не зафиксированы.
Подводя итоги рассказа о коках на немецких субмаринах, можно сказать следующее. Обязанности кока-подводника не сильно отличались от того, чем занимались коки на надводных кораблях и судах немецкого флота – разумеется, с поправкой на специфику службы. Труд «смутье» на подлодке был тяжёл, и работник камбуза должен был быть в буквальном смысле двужильным, потому как трудился там в одиночку, и замены у него не было. Выполнять такой объём работы одному человеку достаточно сложно, и, надо предполагать, коку в помощники периодически назначались свободные от вахты подводники.
В целом, можно сказать, что коки успешно справлялись со своими обязанностями, и это положительно влияло на боевой потенциал субмарины, так как экипаж в длительных походах получал неплохое питание. Поэтому тяжёлый труд «смутье» на подлодке, несомненно, вносил свой вклад в успешные действия немецких подводников во время войны.

Слева кок на камбузе лодки VII серии готовит еду для экипажа. Справа подводный ас и командир U 172 Карл Эммерман готовится резать торт — подарок от кока в честь своего награждения Рыцарским крестом.

В заключение стоит отметить ещё один любопытный факт из жизни коков с подлодок. После войны многие из них не имели никаких проблем с трудоустройством. Накопленный в походах опыт они успешно реализовывали даже в известных ресторанах, куда их брали с большой охотой. Так, вышеупомянутый Вилли Леонхардт стал одним из самых известных шеф-поваров в Брауншвейге, где работал в многих ресторанах и в официальной городской резиденции для почётных гостей. Карл Дёниц после освобождения из Шпандау три раза посещал общество подводников Брауншвейга, дававшее в его честь торжественные обеды, блюда для которых готовил Леонхардт.
6 января 1981 года на похоронах Дёница в последний путь гросс-адмирала провожали не только его подводные асы, но и бывший лодочный кок Вилли Леонхардт, камбуз которого ныне можно увидеть на U 995 в Лабё. Лодка экспонируется там как корабль-музей.

Автор Владимир Нагирняк.

Источник Ссылка

Германская подводная лодка U-118 была спущена на воду на гамбургской верфи Vulcan 23 февраля 1918 года. Под командованием капитан-лейтенанта Герберта Штровассера она успела совершить один боевой выход в море, потопив два судна под флагами Антанты.
По окончании Первой мировой войны подлодку передали Франции. Однако при буксировке во французский порт трос оборвался. Попытка французского эсминца потопить субмарину артиллерийским огнем успеха не принесла. 15 апреля 1919 года U-118 была выброшена на берег в Гастингсе, Восточный Сассекс. На пляж у гостиницы Queen's сбежались сотни любопытных. Городские власти быстро сориентировались и начали брать небольшую плату за вход на борт подлодки. Собранные средства были направлены на организацию торжеств в честь демобилизованных солдат. Два смотрителя из береговой охраны заболели и вскоре умерли, по всей видимости надышавшись ядовитыми газами из аккумуляторных батарей. Вход вовнутрь лодки после этого был закрыт. С U-118 сняли пушку и установили на набережной. В 1921 ее демонтировали.
"Дар моря" был окончательно разобран только в 1921 году. В домах жителей Гастингса до сих пор хранятся многочисленные детали обшивки и оборудования подлодки...

Как клоп, муха и комар помогали немецким подводникам.

Во время Второй мировой войны, времена когда тьма или непогода скрывали подводные лодки на поверхности моря от недремлющего ока врага быстро закончились. Радиолокаторы на кораблях и самолётах союзников совершенствовались стремительно. А всплывать-то надо было, без этого аккумуляторные батареи не зарядишь. Появившийся на немецких подводных лодках шнорхели частично решал проблему, но шнорхели, массово, стали применять только ближе к концу войны, да и не всегда была возможность им воспользоваться. Уже при относительно небольшом волнении волны так и норовили захлестнуть торчащую из воды трубу шнорхеля лишив двигатель лодки воздуха, из-за чего лодкам приходилось всплывать на поверхность подставляя себя под лучи поисковых радаров противолодочной авиации.
К слову сказать, немецкие лодки тоже оборудовались поисковыми радарами ещё с 1941 года, но что это были за радары? На снимке внизу показано антенное устройство радиолокатора Seetakt, расположенное на рубке подлодки

В верхнем ряду находились антенны передатчиков, в нижнем – приемников. Дальность обнаружения крупного корабля станцией составляла 6-8 км, самолета, летящего на высоте 500 м – 15 км, точность определения направления была равна 5°. Угол обзора составлял около 60°, ни о каком круговом обзоре речи не шло. Подобные устройства получили, в частности, U-156, U-157 и U-158, лодки серии IXC.

Не могу удержусь, чтобы не сказать несколько слов о лодке U-156.

Командир корветтенкапитэн Вернер Хартенштейн со своей командой

Лодка известна тем, что 12 сентября 1942 года потопила британский лайнер «Лакония», перевозивший 1800 итальянских военнопленных. Хартенштейн занялся их спасением, был вывешен большой флаг с красным крестом. На место событий прилетел американский «Либерейтор», пилотируемый Джеймсом Д. Харденом. Лётчик сообщил на базу о происходящем и получил приказ потопить лодку. Приказ есть приказ, но до конца его выполнить все же не удалось, повреждённая лодка смогла спастись совершив экстренное погружение. Хартенштейн доложил о происшедшем и Дёниц издал приказ, впредь запрещавший немецким подводникам заниматься спасением команд потопленных судов.
А ещё с этой лодкой был такой случай. Перед обстрелом нефтеперегонного завода на острове Аруба артиллеристы забыли удалить пробку из ствола. В результате произошёл взрыв, погиб старший матрос Генрих Бюссингер, а лейтенанту цур Зее Дитриху фон дем Борне оторвало правую ногу. Матроса похоронили в море, а лейтенанта высадили на остров Мартинику. Плен всё же лучше, чем смерть от гангрены. У пушки же отпилили повреждённую часть ствола и после этого огнём из неё потопили британский сухогруз «Макгрегор» водоизмещением 2500 тонн:
Однако вернёмся к начатой теме. Данные радары большого распространения не получили, им на смену пришли более совершенные, но подводникам нужно было не только искать корабли и самолеты противника, но и знать когда их самих «видит» вражеский радар. Для этого нужны были другие устройства-радиопеленгаторы.
Это сколоченная из дерева рама для антенны прибора FuMB1 «Метокс», появившегося в августе 1942 года. Латинские буквы — это сокращение немецкого слова Funkmessbeobachtungsgerät. Функмесс значит радиоизмерение, беобахтунг — наблюдение, герэт — прибор. Я бы перевёл, как детектор радиолокационного излучения. А «Метокс» есть название французской фирмы, первоначально создавшей этот прибор. Хотя в других источниках говорится, что это имя изобретателя-Метокса Грандина.
В принципе, это был УКВ-приемник, работающий в диапазоне от 1,3 до 2,6 метра, а антенну надо было поворачивать рукой в разные стороны горизонта. Приёмник улавливал излучение вражеского радара и в случае обнаружения подавал звуковой сигнал. После чего нужно было немедленно снимать антенну и нырять с нею в рубочный люк под звуки ревуна срочного погружения.
Как бы то ни было, «Метокс» сыграл свою роль, снизив потери немецких подлодок. Союзники заметили это и изменили частоты радиоизлучения. параллельно произошла следующая история. Поскольку потери вновь возросли, немцы искали причины этого, не зная, что британские локаторы излучали уже на длине волны всего 10 сантиметров. И тут в плен попадает британский офицер, который заявил, что союзники научились засекать лодки по обратному излучению, якобы излучаемому «Бискайским крестом». Соврал, конечно. Но технически это было возможно, хотя излучение было ничтожным. Однако в первых числах августа 1943 года использовать «Метокс» было запрещено. Ему на смену пришёл пеленгатор- FuMB 9 Wanze (Клоп). Он действовал в диапазонах от 120 до 180 см, немцы всё ещё не знали, что радары противника стали работать на других длинах волн.
Уже в ноябре «Клопа», не сумевшего справиться с новыми радарами, вывели из эксплуатации. После исследования сбитого британского бомбардировщика был обнаружен радар, работавший в 10-сантиметровом диапазоне. Это произошло ещё в 1942 году, но Люфтваффе засекретила эти сведения и до Кригсмарине они дошли заметно позже.
Новый детектор Naxos FuMB 24 Cuba I Fliege(Муха)был создан Telefunken и, хотя он был разработан для обнаружения радара ASV Mk III, но устройство охватывало диапазон длин волн от 8 до 12 см, что позволяло также обнаруживать радар RAF H2S. Его антенна состояла из параболического отражателя и приемного устройства напоминавшего крылышки мухи.
В дальнейшем на лодках стали устанавливать две станции: FuMB 9 Wanze(либо FuMB 10 Borkum) и FuMB 24 Cuba I Fliege; в результате их совместного применения подводные лодки наконец получили возможность обнаружения излучения во всем диапазоне частот радаров.

Соревнование продолжилось и дальше. На появление американских летающих лодок с радиолокационными станциями APS-3, APS-4 (длина волны 3,2 см) немцы отреагировали созданием пеленгатора FuMB25 «Mücke» (Комар) работавшего в диапазоне 2-4 см. В мае 1944 года «Fliege» и «Mücke» были объединены в комплекс FuMB 26 Tunis.

Источник Ссылка